| He knew the fine old cities already as though he had trodden their tortuous streets from childhood. Cordova, Seville, Toledo, Leon, Tarragona, Burgos. | Он знал ее прекрасные старинные города так, словно с детства бродил по их кривым улочкам,-Кордову, Севилью, Толедо, Леон, Таррагону, Бургос. |
| The great painters of Spain were the painters of his soul, and his pulse beat quickly as he pictured his ecstasy on standing face to face with those works which were more significant than any others to his own tortured, restless heart. | Самыми близкими ему художниками были великие испанские мастера; у него замирала душа, когда он представлял себе свой восторг перед теми творениями, которые столько говорили его наболевшему, беспокойному сердцу. |
| He had read the great poets, more characteristic of their race than the poets of other lands; for they seemed to have drawn their inspiration not at all from the general currents of the world's literature but directly from the torrid, scented plains and the bleak mountains of their country. | Он прочел ее великих поэтов, куда лучше выразивших душу своего народа, чем поэты других стран, ибо вдохновение свое они черпали не из источников, общих для всей мировой литературы: их вдохновляли выжженные, напоенные горьким запахом равнины и суровые скалы родной земли. |
| A few short months now, and he would hear with his own ears all around him the language which seemed most apt for grandeur of soul and passion. | Еще несколько месяцев, и он услышит язык, который лучше всего выражает величие души и страсти. |
| His fine taste had given him an inkling that Andalusia was too soft and sensuous, a little vulgar even, to satisfy his ardour; and his imagination dwelt more willingly among the wind-swept distances of Castile and the rugged magnificence of Aragon and Leon. | Природный вкус подсказывал ему, что Андалузия, быть может, слишком податлива, чувственна и даже вульгарна, чтобы утолить его пыл; Филипа больше влекли открытые ветрам просторы Кастилии и каменистые громады Арагона и Леона. |
| He did not know quite what those unknown contacts would give him, but he felt that he would gather from them a strength and a purpose which would make him more capable of affronting and comprehending the manifold wonders of places more distant and more strange. | Он сам еще толком не знал, что он там встретит, но чувствовал: в Испании он обретет силу, которая поможет ему легче воспринять все чудеса еще более далеких и чуждых ему стран. |
| For this was only a beginning. | Ведь это будет только начало. |
| He had got into communication with the various companies which took surgeons out on their ships, and knew exactly what were their routes, and from men who had been on them what were the advantages and disadvantages of each line. | Он связался с различными пароходными компаниями, которые нанимали на свои суда врачей; он знал пути этих судов, выяснил у плававших на них людей все преимущества и недостатки каждой линии. |
| He put aside the Orient and the P. & O. It was difficult to get a berth with them; and besides their passenger traffic allowed the medical officer little freedom; but there were other services which sent large tramps on leisurely expeditions to the East, stopping at all sorts of ports for various periods, from a day or two to a fortnight, so that you had plenty of time, and it was often possible to make a trip inland. | Он заранее отказался от службы на судах компании "Ориент" и "П. и О.", зная, как трудно получить на них место; к тому же на этих пассажирских линиях и у судового врача мало оставалось досуга; но были и другие компании -их большие торговые суда неторопливо плыли на Восток, заходя в самые различные порты и простаивая там от одного дня до двух недель,- вам хватало времени, чтобы все осмотреть, а часто удавалось даже съездить в глубь страны. |
