| He heard a step on the road, and a figure came out of the darkness. | Он услышал шаги на дороге; из тьмы появилась ее фигура. |
| "Sally," he murmured. | - Салли! - прошептал он. |
| She stopped and came to the stile, and with her came sweet, clean odours of the country-side. | Она остановилась, а потом подошла к мосткам и принесла с собой чистые, благоуханные запахи природы. |
| She seemed to carry with her scents of the new-mown hay, and the savour of ripe hops, and the freshness of young grass. | Казалось, что от нее исходит аромат только что скошенного сена, душистого зрелого хмеля, свежесть молодой травы. |
| Her lips were soft and full against his, and her lovely, strong body was firm within his arms. | Губы ее были такими мягкими, когда они прикоснулись к его губам, а сильное, красивое тело - упругим под его ладонями. |
| "Milk and honey," he said. "You're like milk and honey." | - Мед и молоко,- прошептал он.- Ты как мед и молоко. |
| He made her close her eyes and kissed her eyelids, first one and then the other. | Он закрыл ей своими губами глаза и целовал ее веки - сначала одно, а потом другое. |
| Her arm, strong and muscular, was bare to the elbow; he passed his hand over it and wondered at its beauty; it gleamed in the darkness; she had the skin that Rubens painted, astonishingly fair and transparent, and on one side were little golden hairs. | Ее сильная, мускулистая рука была обнажена до локтя; он провел по ней пальцами, поражаясь ее красоте - она словно светилась; кожа была такая, какую любил писать Рубенс,- поразительно белая, прозрачная, а сверху золотился пушок. |
| It was the arm of a Saxon goddess; but no immortal had that exquisite, homely naturalness; and Philip thought of a cottage garden with the dear flowers which bloom in all men's hearts, of the hollyhock and the red and white rose which is called York and Lancaster, and of love-in-a-mist and Sweet William, and honeysuckle, larkspur, and London Pride. | Это была рука саксонской богини, но у небожителей не бывает такой чарующей и такой земной естественности; Филипу она напоминала деревенский сад, где растут милые каждому сердцу цветы: мальвы, белые и красные розы, чернушки и турецкие гвоздики, жимолость, дельфиниумы и камнеломка. |
| "How can you care for me?" he said. "I'm insignificant and crippled and ordinary and ugly." | - Как ты можешь меня любить? - спросил он.-Жалкого калеку, ничтожного урода... |
| She took his face in both her hands and kissed his lips. | Она взяла его лицо руками и поцеловала в губы. |
| "You're an old silly, that's what you are," she said. | - Ты ужасно глупый, вот ты кто,- сказала она. |
| CXXI | ГЛАВА 121 |
| When the hops were picked, Philip with the news in his pocket that he had got the appointment as assistant house-physician at St. Luke's, accompanied the Athelnys back to London. | Когда сбор хмеля кончился, Филип вместе со всеми Ательни вернулся в Лондон; в кармане у него лежало извещение о том, что он принят ординатором терапевтического отделения в больницу св. Луки. |
| He took modest rooms in Westminster and at the beginning of October entered upon his duties. | Он снял скромную квартиру в Вестминстере и в начале октября приступил к своим обязанностям. |
| The work was interesting and varied; every day he learned something new; he felt himself of some consequence; and he saw a good deal of Sally. | Работа была интересная и разнообразная, он каждый день узнавал что-то новое и чувствовал, что понемногу начинает приносить пользу; к тому же он часто виделся с Салли. |
| He found life uncommonly pleasant. | Такая жизнь ему казалась необычайно приятной. |
