| His aunt Frances, embittered by an upbringing of unremitting severity, remarked that the plans of the house must have been adapted by Mr. Pecksniff from one of his pupils' designs for an orphanage. | Его тетка Фрэнсис, озлобленная неукоснительной строгости воспитанием, заметила как-то, что план дома, должно быть, создан мистером Пексниффом по чертежам сиротского приюта, разработанного одним из учеников. |
| But the general aspect and atmosphere of the place; the line of its battlements against the sky; the central clock tower where quarterly chimes disturbed all but the heaviest sleepers; the ecclesiastical gloom of the great hall, its ceiling groined and painted in diapers of red and gold, supported on shafts of polished granite with carved capitals, half-lit by day through lancet windows of armorial stained glass, at night by a vast gasolier of brass and wrought iron, wired now and fitted with twenty electric bulbs; the blasts of hot air that rose suddenly at one's feet, through grills of cast-iron trefoils from the antiquated heating apparatus below, the cavernous chill of the more remote corridors where, economizing in coke, he had had the pipes shut off; the dining hall with its hammer-beam roof and pitch-pine minstrels gallery; the bedrooms with their brass bedsteads, each with a frieze of Gothic text, each named from Malory, Yseult, Elaine, Mordred and Merlin, Gawaine and Bedivere, Lancelot, Perceval, Tristram, Galahad, his own dressing room, Morgan le Fay, and Brenda's Guinevere, where the bed stood on a dais; its walls hung with tapestry, its fire-place like a tomb of the thirteenth century, from whose bay window one could count the spires of six churches - all these things with which he had grown up were a source of constant delight and exultation to Tony; things of tender memory and proud possession. | Однако сам вид и дух Хеттона - очертания зубчатых стен на фоне неба, главная часовая башня с курантами, которые каждые четверть часа не будили разве что самых крепких сонь; огромная зала с колоннами шлифованного гранита и обвитыми лозой капителями, поддерживавшими крестовые своды потолка, расписанного красными и золотыми ромбами, церковный мрак которой днем не мог рассеять скудный свет, проникавший сквозь украшенные гербами стрельчатые витражи, а вечерами -огромная газовая люстра из меди и сварочного железа, переделанная на электрическую, с двадцатью лампочками вместо рожков; вихри горячего воздуха, вырывающиеся из допотопного нагревательного аппарата через чугунные решетки в форме трехлистников и внезапно охватывающие ноги; подвальный холод далеких коридоров, где он в целях экономии кокса приказал отключить отопление; трапезная с деревянными стропилами кровли и хорами из смолистой сосны; спальни с медными кроватями и фризами с готическим текстом, названные в честь Мэлори, Изойды, Элейн, Мордреда, Мерлина, Гавейна и Бедивера, Ланселота, Персиваля, Тристрама, Галахада, его туалетная -Моргана ле Фэй, Гиневра - Бренды, где кровать стоит на возвышении, стены увешаны гобеленами, камин похож на гробницу тринадцатого столетия, а из эркерного окна в ясные дни видны шпили шести церквей, - Тони вырос среди этих вещей, и они были для него постоянным источником восторга и восхищения, будили в нем нежные воспоминания и горделивые чувства собственника. |
