Читать «Крысолов - английский и русский параллельные тексты» онлайн - страница 17

Невил Шют

It was quite dark when they got to Boulogne, and things were rather disorganised. Когда прибыли в Булонь, уже совсем стемнело и все шло довольно бестолково.
In the dim light the Douane took an age to pass the luggage, there was no train to meet the boat, and not enough porters to go round. Из-за тусклого света досмотр в таможне тянулся бесконечно, к пароходу не подали поезд, не хватало носильщиков.
He had to take a taxi to the station and wait for the next train to Paris, at about nine o'clock. Хоуарду пришлось доехать на такси до вокзала и ждать ближайшего, девятичасового поезда на Париж.
It was a stopping train, crowded, and running very late. А этот поезд был переполнен, еле тащился, останавливался на каждой станции.
It was after one o'clock when they finally did get to Paris. Только во втором часу ночи наконец прибыли в Париж.
They had taken eighteen hours over a journey that takes six in normal times. Путешествие вместо обычных шести часов отняло восемнадцать.
Howard was tired, very tired indeed. Хоуард устал, устал безмерно.
His heart began to trouble him at Boulogne and he noticed people looking at him queerly; he knew that meant that he had gone a bad colour. В Булони его начало беспокоить сердце, и он заметил, что окружающие на него косятся -наверно, выглядел он неважно.
However, he had a little bottle with him that he carried for that sort of incident; he took a dose of that when he got into the train and felt a good deal better. Но на такие случаи у него всегда при себе пузырек; в поезде он сразу принял лекарство и почувствовал себя много лучше.
He went to the H?tel Girodet, a little place just off the Champs Elysees near the top, that he had stayed at before. Он направился в отель Жироде, маленькую гостиницу у начала Елисейских полей, он и прежде там останавливался.
Most of the staff he knew had been called up for military service, but they were very kind to him and made him comfortable. Почти всех служащих, которых он знал, уже призвали в армию, но его встретили очень приветливо и прекрасно устроили.
He stayed in bed till lunch-time the first day and rested in his room most of the afternoon, but next morning he was feeling quite himself, and went out to the Louvre. В первый день он почти до самого обеда оставался в постели и не выходил из комнаты почти до вечера, но на другое утро уже совсем пришел в себя и отправился в Лувр.
All his life he had found great satisfaction in pictures -real pictures, as he called them, to distinguish them from impressionism. Он всегда очень любил живопись - настоящую живопись, как он это называл в отличие от импрессионизма.
He was particularly fond of the Flemish school. Милее всего была ему фламандская школа.
He spent some time that morning sitting on a bench in front of Chardin's still life of pipes and drinking-vessels on a stone table. В то утро он посидел на скамье перед шарденовским натюрмортом, разглядывая трубки и бокалы на каменном столе.
And then, he told me, he went and had a look at the artist's portrait of himself. Потом пошел взглянуть на автопортрет художника.
He took great pleasure in the strong, kind face of the man who had done such very good work, over two hundred years ago. Очень приятно было смотреть на мужественное и доброе лицо человека, который так хорошо поработал больше двух столетий тому назад.
That's all he saw that morning at the Louvre. Just that chap, and his work. Вот и все, что он видел в то утро в Лувре - только этого молодца-художника и его полотна.