| He changed key, spoke rapidly and incessantly, blamed circumstances, said that his youth hadn't passed the way he had pictured it as a child, that life turned out to be harsh and low, like a bass key. | Он переменил интонацию, он говорил быстро и много, жаловался на обстоятельства, сказал о том, что молодость прошла совсем не так, как воображалось в младенческие годы, что жизнь оказалась грубой и низкой, словно басовый ключ. |
| "You know, Zosya," he said in the end, "every single person, even a party member, is under the pressure of an atmospheric column that weighs 472 pounds. | -- Вы знаете, Зося, - сказал он, наконец, -- на каждого человека, даже партийного, давит атмосферный столб весом в двести четырнадцать кило. |
| Haven't you noticed?" | Вы этого не замечали? |
| Zosya didn't say anything. | Зося не ответила. |
| They walked past the Capital Hill movie theater. | В это время они проходили мимо кино "Капиталий". |
| Ostap quickly glanced across the street, at the building that just a few months earlier had housed the bureau he had founded, and gasped quietly. | Остап быстро посмотрел наискось, в сторону, где летом помещалась учрежденная им контора, и издал тихий возглас. |
| A large sign stretched across the entire length of the building: | Через все здание тянулась широкая вывеска: ГОСОБЪЕДИНЕНИЕ РОГА И КОПЫТА |
| In every window, one could see typewriters and portraits of political leaders. | Во всех окнах были видны пишущие машинки и портреты государственных деятелей. |
| A sprightly messenger, who looked nothing like Panikovsky, stood at the door with a satisfied smile. | У входа с победной улыбкой стоял молодец-курьер, не чета Паниковскому. |
| Three-ton trucks, loaded down with horns and hoofs that met the industry's standards were driving in through an open gate that bore the sign MAIN WAREHOUSE. | В открытые ворота с дощечкой "Базисный склад" въезжали трехтонные грузовики, нагруженные доверху кондиционными рогами и копытами. |
| Ostap's baby had clearly taken the right path. | По всему было видно, что детище Остапа свернуло на правильный путь. |
| "The ruling class is smothering me," said Ostap wistfully, "it even took my offhand idea and used it to it's own advantage. | -- Вот навалился класс-гегемон, -- сказал Остап печально, - даже мою легкомысленную идею-и ту использовал для своих целей. |
| And I got pushed aside, Zosya. | А меня оттерли, Зося. |
| You hear? I got pushed aside. | Слышите, меня оттерли. |
| I'm miserable." | Я несчастен. |
| "A heartsick lover," said Zosya, turning to Ostap for the first time. | -- Печальный влюбленный, -- произнесла Зося, впервые поворачиваясь к Остапу. |
| "Yes," agreed Ostap, "I'm your typical Eugene Onegin, also known as a knight who's been disinherited by the Soviet regime." | -- Да, -- ответил Остап, -- я типичный Евгений Онегин, он же рыцарь, лишенный наследства советской властью. |
| "A knight? Come on!" | -- Ну, какой там рыцарь! |
| "Zosya, don't be mad! Think of the atmospheric column. | -- Не сердитесь, Зося, Примите во внимание атмосферный столб. |
| I even have a feeling that it puts a lot more pressure on me than on other people. | Мне кажется даже, что он давит на меня значительно сильнее, чем на других граждан. |
