| Gudrun was very much impressed. | Гудрун была поражена. |
| 'But how wonderful, to have such a factory!' cried Ursula. 'Is the whole building fine?' | - Как же великолепно иметь такую фабрику! -воскликнула Урсула. - А здание красивое? |
| 'Oh yes,' he replied. 'The frieze is part of the whole architecture. | - О да, - ответил он. - Фриз вписывается в общую архитектуру. |
| Yes, it is a colossal thing.' | Да, это монументальное сооружение. |
| Then he seemed to stiffen, shrugged his shoulders, and went on: | Затем он успокоился, передернул плечами и продолжил: |
| 'Sculpture and architecture must go together. | - Скульптура и архитектура должны сопровождать друг друга. |
| The day for irrelevant statues, as for wall pictures, is over. | Прошли дни неуместных статуй, как закончился век фресок. |
| As a matter of fact sculpture is always part of an architectural conception. | Дело в том, что скульптура всегда является частью замысла архитектора. |
| And since churches are all museum stuff, since industry is our business, now, then let us make our places of industry our art-our factory-area our Parthenon, ECCO!' | А поскольку церквям место теперь только в музеях, поскольку теперь нас больше занимает бизнес, так сделаем наше место работы искусством - а нашу фабрику собственным Парфеноном, ecco! |
| Ursula pondered. | Урсула задумалась. |
| 'I suppose,' she said, 'there is no NEED for our great works to be so hideous.' | - Полагаю, - сказала она, - вовсе не обязательно, чтобы наши крупнейшие фабрики были такими уродливыми. |
| Instantly he broke into motion. | Он тут же оживился. |
| ' There you are!' he cried, 'there you are! | - Вот именно! - воскликнул он. - Вот именно! |
| There is not only NO NEED for our places of work to be ugly, but their ugliness ruins the work, in the end. | Местам, где мы работаем, не только не обязательно быть уродливыми, но мало того, их уродство, в конце концов, разрушает все созданное. |
| Men will not go on submitting to such intolerable ugliness. | Люди не будут долго терпеть такое невыносимое уродство. |
| In the end it will hurt too much, and they will wither because of it. | В конце концов, оно их раздавит и из-за него они лишатся своей силы. |
| And this will wither the WORK as well. | А это погубит саму работу. |
| They will think the work itself is ugly: the machines, the very act of labour. | Они будут думать, что уродлива сама работа: машины, сам процесс труда. |
| Whereas the machinery and the acts of labour are extremely, maddeningly beautiful. | В то время как машины и труд необычайно, ослепительно прекрасны. |
| But this will be the end of our civilisation, when people will not work because work has become so intolerable to their senses, it nauseates them too much, they would rather starve. THEN we shall see the hammer used only for smashing, then we shall see it. | И тогда, когда люди перестанут работать, потому что их чувства будут этому противиться, им будет так невыносимо тошно, что они предпочтут голодать, - вот тогда нашей цивилизации придет конец. Тогда-то мы и увидим, как молот используется для разрушения, тогда мы это увидим. |
