| And to him, she was so sweet, she was such bliss of release, that he would have suffered a whole eternity of torture rather than forego one second of this pang of unsurpassable bliss. | А для него она была бальзамом, блаженством освобождения, и он скорее бы согласился на целую вечность, заполненную пытками, нежели упустил хотя бы мгновение из этого непрестанного блаженства. |
| 'My God,' he said to her, his face drawn and strange, transfigured, 'what next?' | - Боже мой, - сказал он, придвинув к ней свое странно преобразившееся лицо, - что же дальше? |
| She lay perfectly still, with a still, child-like face and dark eyes, looking at him. | Она лежала совершенно неподвижно, ее недвижное лицо походило на лицо ребенка, а ее потемневшие глаза смотрели на него. |
| She was lost, fallen right away. | Она потерялась, она погрузилась в забвение. |
| 'I shall always love you,' he said, looking at her. | - Я всегда буду любить тебя, - пообещал он, глядя на нее. |
| But she did not hear. | Но она не слышала. |
| She lay, looking at him as at something she could never understand, never: as a child looks at a grown-up person, without hope of understanding, only submitting. | Она лежала и смотрела на него как на существо, которое она никогда не сможет понять, никогда -как смотрит ребенок на взрослого человека - без всякой надежды понять его и только подчиняясь его воле. |
| He kissed her, kissed her eyes shut, so that she could not look any more. | Он поцеловал ее, поцелуями закрыл ей глаза, чтобы она не могла больше ничего видеть. |
| He wanted something now, some recognition, some sign, some admission. | Теперь он ждал от нее хоть какого-то знака, подтверждения, признания. |
| But she only lay silent and child-like and remote, like a child that is overcome and cannot understand, only feels lost. | Но она только лежала -молча, как ребенок, унесясь мыслями куда-то далеко, словно малыш, на которого нахлынули чувства, но который не может их понять и чувствует растерянность. |
| He kissed her again, giving up. | Он, смирившись, поцеловал ее еще раз. |
| 'Shall we go down and have coffee and Kuchen?' he asked. | - Может, спустимся вниз и выпьем кофе с печеньем? - предложил он. |
| The twilight was falling slate-blue at the window. | В окно проникал синевато-серый свет сумерек. |
| She closed her eyes, closed away the monotonous level of dead wonder, and opened them again to the every-day world. | Она закрыла глаза, отбросила прочь монотонность мертвящего удивления и открыла их вновь навстречу повседневному миру. |
| 'Yes,' she said briefly, regaining her will with a click. | - Да, - коротко ответила она, усилием воли беря себя в руки. |
| She went again to the window. | Она вновь подошла к окну. |
| Blue evening had fallen over the cradle of snow and over the great pallid slopes. | На снежную колыбель и на огромные мертвенно-бледные склоны опустился синий вечер. |
| But in the heaven the peaks of snow were rosy, glistening like transcendent, radiant spikes of blossom in the heavenly upper-world, so lovely and beyond. | Но в небе снежные вершины были еще розовыми, они сияли, словно запредельные искрящиеся цветущие побеги божественного верхнего мира, такие чудесные и потусторонние. |
