| 'Oh, he was always talking about Corruption,' said the Pussum. 'He must be corrupt himself, to have it so much on his mind.' | - О, да он только и говорит, что о Пороке, -сказала Киска. - Должно быть, он сам развращен до невозможности, раз только об этом и думает. |
| ' Exactly!' said the Russian. | - Именно! - подтвердил русский. |
| 'Do let me go on! | - Стойте, я же еще не закончил! |
| Oh, this is a perfectly wonderful piece! | Вот необыкновенно потрясающий отрывок! |
| But do listen to this. | Ну-ка, послушайте: |
| "And in the great retrogression, the reducing back of the created body of life, we get knowledge, and beyond knowledge, the phosphorescent ecstasy of acute sensation." | "И через эту ретрогрессию, обращая созидательный поток жизни к его истокам, мы обретаем знание и сверхзнание, ослепляющий экстаз от возможности чувствовать с удвоенной силой". |
| Oh, I do think these phrases are too absurdly wonderful. | О, мне кажется, эти фразы великолепны до абсурда. |
| Oh but don't you think they ARE-they're nearly as good as Jesus. | По-моему, эти фразы и высказывания Иисуса стоят друг друга. |
| "And if, Julius, you want this ecstasy of reduction with the Pussum, you must go on till it is fulfilled. | "А если, Джулиус, ты хочешь испытать этот возвращающий к истокам экстаз вместе с Киской, продолжай в том же духе, и ты его испытаешь. |
| But surely there is in you also, somewhere, the living desire for positive creation, relationships in ultimate faith, when all this process of active corruption, with all its flowers of mud, is transcended, and more or less finished-" I do wonder what the flowers of mud are. | Но помни, что при этом где-то глубоко в тебе существует желание позитивного созидания, потребность в по-настоящему доверительных отношениях, которые ты захочешь выстроить, когда закончится весь этот процесс активного разложения с его цветами грязи, когда он в большей или меньшей степени обретет свое завершение". Мне очень интересно, о каких это цветах грязи он тут говорит. |
| Pussum, you are a flower of mud.' | Киска, ты самый настоящий цветок грязи. |
| ' Thank you-and what are you?' | - Спасибо - а ты кто в таком случае? |
| 'Oh, I'm another, surely, according to this letter! | - А я, разумеется, еще один цветок, если верить этому письму! |
| We're all flowers of mud-FLEURS-HIC! DU MAL! | Мы все цветы грязи - Fleurs - ик! - du mal! |
| It's perfectly wonderful, Birkin harrowing Hell-harrowing the Pompadour-HIC!' | Это неподражаемо - Биркин перепахивает Ад -раздирает на куски "Помпадур" - ик! |
| 'Go on-go on,' said Maxim. 'What comes next? | - Продолжай. Продолжай, - сказал Максим. - Что там дальше? |
| It's really very interesting.' | Это так занимательно! |
| 'I think it's awful cheek to write like that,' said the Pussum. | - Мне кажется, что писать такое - ужасная наглость, - сказала Киска. |
| 'Yes-yes, so do I,' said the Russian. 'He is a megalomaniac, of course, it is a form of religious mania. | - Да-да, я тоже так думаю, - сказал русский. - У него мания величия, разумеется, какая-то форма религиозной одержимости. |
| He thinks he is the Saviour of man-go on reading.' | Ему кажется, что он Спаситель людей - давай, читай дальше. |
