| That seemed like life indeed to her. | Это казалось ей истинной жизнью. |
| Yet a certain perversity would not let her. | Однако какая-то нерешительность не позволила ей. |
| 'Do come-yes, it would be so nice,' pleaded Ursula. | - Пойдем! Это было бы здорово, - упрашивала Урсула. |
| 'I'm awfully sorry-I should love to-but I can't-really-' | - Мне ужасно жаль - мне бы очень хотелось, но я не могу, правда, не могу. |
| She descended from the car in trembling haste. | Она торопливо вышла из машины, вся дрожа. |
| 'Can't you really!' came Ursula's regretful voice. | - Ну почему? - донесся до нее разочарованный голос Урсулы. |
| 'No, really I can't,' responded Gudrun's pathetic, chagrined words out of the dusk. | - Нет, я правда не могу, - раздались в темноте жалобные, полные горечи слова. |
| ' All right, are you?' called Birkin. | - С тобой все будет в порядке? - спросл ее Биркин. |
| ' Quite!' said Gudrun. 'Good-night!' | - Конечно! - сказала Гудрун. - Спокойной ночи! |
| ' Good-night,' they called. | - Спокойной ночи! - попрощались они. |
| 'Come whenever you like, we shall be glad,' called Birkin. | - Приходи в любое время, мы всегда будем тебе рады, - сказал Биркин. |
| 'Thank you very much,' called Gudrun, in the strange, twanging voice of lonely chagrin that was very puzzling to him. | - Большое спасибо, - отозвалась Гудрун странным голосом в нос, в котором слышалась горесть одиночества, что очень озадачило его. |
| She turned away to her cottage gate, and they drove on. | Она повернулась к воротам своего коттеджа, а они поехали дальше. |
| But immediately she stood to watch them, as the car ran vague into the distance. | Но она мгновенно развернулась и проводила взглядом машину, которая, уезжая, постепенно растворялась в дымке. |
| And as she went up the path to her strange house, her heart was full of incomprehensible bitterness. | И когда она шла по дорожке к своему чужому для нее дому, ее сердце было наполнено непонятной горечью. |
| In her parlour was a long-case clock, and inserted into its dial was a ruddy, round, slant-eyed, joyous-painted face, that wagged over with the most ridiculous ogle when the clock ticked, and back again with the same absurd glad-eye at the next tick. | В прихожей стояли напольные часы, а в циферблат было вмонтировано круглое, румяное, радостное лицо с глазами-прорезями, которое наклонялось в одну сторону, когда тикали часы, и которое самым странным образом строило ей глазки, и возвращалось в исходное положение с тем же самым нежным выражением, когда маятник снова колебался. |
| All the time the absurd smooth, brown-ruddy face gave her an obtrusive 'glad-eye.' | Это глупое гладкое румяно-коричневое лицо всегда пристально пялилось на нее с нежностью. |
| She stood for minutes, watching it, till a sort of maddened disgust overcame her, and she laughed at herself hollowly. | Несколько минут она стояла и разглядывала его, пока ее не охватило ужасное чувство отвращения и она засмеялась сама над собой бессмысленным смехом. |
| And still it rocked, and gave her the glad-eye from one side, then from the other, from one side, then from the other. | А лицо все раскачивалось и строило ей глазки то с одной стороны, то с другой, то с одной, то с другой. |
