| Does he think it's manly, to torture a horse? | О чем он думает, разве достойно мужчины измываться над лошадью? |
| It's a living thing, why should he bully it and torture it?' | Она же живое существо, зачем он запугивает и мучает ее? |
| There was a pause, then the gate-keeper shook his head, and replied: | Воцарилось молчание, стрелочник покачал головой и ответил: |
| 'Yes, it's as nice a little mare as you could set eyes on-beautiful little thing, beautiful. | - Да, краше этой лошадки редко увидишь - она красавица, очень красивая лошадка. |
| Now you couldn't see his father treat any animal like that-not you. | А вот родитель его никогда бы не совершил такого над животным - только не он. |
| They're as different as they welly can be, Gerald Crich and his father-two different men, different made.' | Джеральд Крич и его родитель - они разные, как вода и молоко, два разных человека, разная внутри у них начинка. |
| Then there was a pause. | Воцарилось молчание. |
| 'But why does he do it?' cried Ursula, 'why does he? | - Но зачем он так поступает?! - воскликнула Урсула. - Зачем? |
| Does he think he's grand, when he's bullied a sensitive creature, ten times as sensitive as himself?' | Он что, чувствует себя великим, издеваясь над нежным животным, у которого все чувства в десять раз тоньше, чем у него? |
| Again there was a cautious pause. | И вновь последовала настороженная пауза. |
| Then again the man shook his head, as if he would say nothing, but would think the more. | Мужчина опять покачал головой, и это был знак, что хотя ему многое и известно, он ничего не скажет. |
| 'I expect he's got to train the mare to stand to anything,' he replied. 'A pure-bred Harab-not the sort of breed as is used to round here-different sort from our sort altogether. | - По-моему, он хочет научить кобылу ничего не бояться, - ответил он. - Чистых кровей арабская лошадь, в наших местах такой породы не найти, совсем не такая, как наши лошади. |
| They say as he got her from Constantinople.' | Слухи ходят, что он вывез ее из самого Константинополя. |
| 'He would!' said Ursula. 'He'd better have left her to the Turks, I'm sure they would have had more decency towards her.' | - Уж конечно! - сказала Урсула. - Лучше бы он оставил ее туркам. Уверена, они обращались бы с ней более подобающим образом. |
| The man went in to drink his can of tea, the girls went on down the lane, that was deep in soft black dust. | Мужчина вернулся в свою сторожку к своей жестяной кружке с чаем, а девушки свернули в переулок, полностью устланный мягкой черной пылью. |
