| And he stood and looked at her unmoved. | А он все смотрел на нее, и ни один мускул не дрогнул на его лице. |
| She strayed out, pallid and preyed-upon like a ghost, like one attacked by the tomb-influences which dog us. | Она мертвенно побледнела - казалось, кто-то выпил из ее жил всю кровь, и теперь она походила на привидение или на человека, которого мучают разъедающие душу призраки смерти. |
| And she was gone like a corpse, that has no presence, no connection. | Она распрощалась с жизнью, словно мертвец, у которого разорвались все связи с божественной силой и внешним миром. |
| He remained hard and vindictive. | Он же был все так же неумолим, все так же желал отомстить ей. |
| Hermione came down to dinner strange and sepulchral, her eyes heavy and full of sepulchral darkness, strength. | Когда Г ермиона спустилась к ужину, в ней появилось что-то необычное, потусторонее; ее глаза смотрели тяжело, они были чернее тучи и в них читалась какая-то непонятная сила. |
| She had put on a dress of stiff old greenish brocade, that fitted tight and made her look tall and rather terrible, ghastly. | Она надела платье из жесткой парчи светло-болотного цвета, которое плотно облегало ее тело и делало ее выше, страшнее, бледнее. |
| In the gay light of the drawing-room she was uncanny and oppressive. But seated in the half-light of the diningroom, sitting stiffly before the shaded candles on the table, she seemed a power, a presence. | Яркий свет, заливавший гостиную, обнажал деспотизм и мрачность ее натуры, но сейчас, в полумраке столовой, она чопорно сидела во главе стола, на котором догорали свечи, и казалась сильной, могущественной. |
| She listened and attended with a drugged attention. | Она слушала собеседников, принимала участие в разговоре, но мыслями была где-то далеко. |
| The party was gay and extravagant in appearance, everybody had put on evening dress except Birkin and Joshua Mattheson. | Веселая компания выглядела экстравагантно - все, за исключением Биркина и Джошуа Маттесона, облачились в вечерние наряды. |
| The little Italian Contessa wore a dress of tissue, of orange and gold and black velvet in soft wide stripes, Gudrun was emerald green with strange net-work, Ursula was in yellow with dull silver veiling, Miss Bradley was of grey, crimson and jet, Fraulein Marz wore pale blue. | На маленькой итальянской графине было платье из дорогого бархата с широкими оранжевыми, золотыми и черными полосками. На Гудрун -изумрудно-зеленое платье, отделанное причудливым кружевом, на Урсуле - желтое, украшенное вуалью цвета потускневшего серебра, мисс Бредли была в серо-алом платье с отделкой из блестящей ткани. У фрейлейн Мерц было голубое платье. |
| It gave Hermione a sudden convulsive sensation of pleasure, to see these rich colours under the candle-light. | При виде этих глубоких цветов, освещенных множеством свеч, Гермиону внезапно пронзило острое удовольствие. |
| She was aware of the talk going on, ceaselessly, Joshua's voice dominating; of the ceaseless pitter-patter of women's light laughter and responses; of the brilliant colours and the white table and the shadow above and below; and she seemed in a swoon of gratification, convulsed with pleasure and yet sick, like a REVENANT. | Она видела, что беседа продолжается и не скоро закончится, и что голос Джошуа заглушал все остальные; что никогда не закончится перезвон женского смеха и обмен фразами; что ее окружают яркие цвета, белый стол, а сверху и снизу ложатся тени; и ей казалось, что она впадает в желанный экстаз, содрогаясь от наслаждения и одновременно страдая, что она как будто вернулась с того света. |
