| Yes, for all, every one of us, have wronged one another, all are guilty!" | Да, потому что все и каждый один пред другим виноваты. Все виноваты!.. |
| "That's a very good saying, I think, sir." | - Вот это, кажется, вы очень хорошо изволили сказать-с. |
| "Yes, yes.... I feel that I am speaking well. | - Да, да... Я чувствую, что я очень хорошо говорю. |
| I shall speak to them very well, but what was the chief thing I meant to say? | Я буду говорить им очень хорошо, но, но что же я хотел было главного сказать? |
| I keep losing the thread and forgetting.... Will you allow me to remain with you? | Я всё сбиваюсь и не помню... Позволите ли вы мне не расставаться с вами? |
| I feel that the look in your eyes and... I am surprised in fact at your manners. You are simple-hearted, you call me 'sir,' and turn your cup upside down on your saucer... and that horrid lump of sugar; but there's something charming about you, and I see from your features.... Oh, don't blush and don't be afraid of me as a man. | Я чувствую, что ваш взгляд и... я удивляюсь даже вашей манере: вы простодушны, вы говорите слово-ерс и опрокидываете чашку на блюдечко... с этим безобразным кусочком; но в вас есть нечто прелестное, и я вижу по вашим чертам... О, не краснейте и не бойтесь меня как мужчину. |
| Ch?re et incomparable, pour moi une femme c'est tout. | Ch?re et incomparable, pour moi une femme c'est tout. |
| I can't live without a woman, but only at her side, only at her side... I am awfully muddled, awfully. I can't remember what I meant to say. | Я не могу не жить подле женщины, но только подле... Я ужасно, ужасно сбился... Я никак не могу вспомнить, что я хотел сказать. |
| Oh, blessed is he to whom God always sends a woman and... and I fancy, indeed, that I am in a sort of ecstasy. | О, блажен тот, кому бог посылает всегда женщину, и... и я думаю даже, что я в некотором восторге. |
| There's a lofty idea in the open road too! That's what I meant to say, that's it-about the idea. Now I've remembered it, but I kept losing it before. | И на большой дороге есть высшая мысль! вот -вот что я хотел сказать - про мысль, вот теперь и вспомнил, а то я всё не попадал. |
| And why have they taken us farther. | И зачем они повезли нас дальше? |
| It was nice there too, but here-cela devien trop froid. | Там было тоже хорошо, а тут - cela devient trop froid. |
| A propos, j'ai en tout quarante roubles et voil? cet argent, take it, take it, I can't take care of it, I shall lose it or it will be taken away from me.... I seem to be sleepy, I've a giddiness in my head. | A propos, j'ai en tout quarante roubles et voil? cet argent, возьмите, возьмите, я не умею, я потеряю и у меня возьмут, и... Мне кажется, что мне хочется спать; у меня что-то в голове вертится. |
| Yes, I am giddy, I am giddy, I am giddy. | Так вертится, вертится, вертится. |
| Oh, how kind you are, what's that you are wrapping me up in?" | О, как вы добры, чем это вы меня накрываете? |
| "You are certainly in a regular fever and I've covered you with my rug; only about the money, I'd rather." | - У вас, верно, совершенная лихорадка-с, и я вас одеялом моим накрыла, а только про деньги-с я бы... |
| "Oh, for God's sake, n'en parlons plus parce que cela me fait mal. Oh, how kind you are!" | - О, ради бога, n'en parlons plus, parce que cela me fait mal, о, как вы добры! |
| He ceased speaking, and with strange suddenness dropped into a feverish shivery sleep. | Он как-то быстро прервал говорить и чрезвычайно скоро заснул лихорадочным, знобящим сном. |
