| Not that he was alarmed at Pyotr Stepanovitch's leaving them so suddenly, but... he had turned away from him so quickly when that young swell had called to him and... he might have said something different to him, not "Au revoir," or... or at least have pressed his hand more warmly. | Не то чтоб он боялся того, что Петр Степанович так вдруг их покинул, но... но он так скоро от него отвернулся, когда позвал его этот молодой франт, и... он ведь мог бы ему сказать что-нибудь другое, а не "до приятнейшего", или... или хоть покрепче руку пожать. |
| That last was bitterest of all. | Последнее-то и было главное. |
| Something else was beginning to gnaw in his poor little heart, something which he could not understand himself yet, something connected with the evening before. | Что-то другое начинало царапать его бедненькое сердце, чего он и сам еще не понимал, что-то связанное со вчерашним вечером. |
| CHAPTER VII. STEPAN TROFIMOVITCH'S LAST WANDERING | Глава седьмая Последнее странствование Степана Трофимовича I |
| I am persuaded that Stepan Trofimovitch was terribly frightened as he felt the time fixed for his insane enterprise drawing near. | Я убежден, что Степан Трофимович очень боялся, чувствуя приближение срока его безумного предприятия. |
| I am convinced that he suffered dreadfully from terror, especially on the night before he started-that awful night. | Я убежден, что он очень страдал от страху, особенно в ночь накануне, в ту ужасную ночь. |
| Nastasya mentioned afterwards that he had gone to bed late and fallen asleep. | Настасья упоминала потом, что он лег спать уже поздно и спал. |
| But that proves nothing; men sentenced to death sleep very soundly, they say, even the night before their execution. | Но это ничего не доказывает; приговоренные к смерти, говорят, спят очень крепко и накануне казни. |
| Though he set off by daylight, when a nervous man is always a little more confident (and the major, Virginsky's relative, used to give up believing in God every morning when the night was over), yet I am convinced he could never, without horror, have imagined himself alone on the high road in such a position. | Хотя он и вышел уже при дневном свете, когда нервный человек всегда несколько ободряется (а майор, родственник Виргинского, так даже в бога переставал веровать, чуть лишь проходила ночь), но я убежден, что он никогда бы прежде без ужаса не мог вообразить себя одного на большой дороге и в таком положении. |
| No doubt a certain desperation in his feelings softened at first the terrible sensation of sudden solitude in which he at once found himself as soon as he had left Nastasya, and the corner in which he had been warm and snug for twenty years. | Конечно, нечто отчаянное в его мыслях, вероятно, смягчило для него на первый раз всю силу того страшного ощущения внезапного одиночества, в котором он вдруг очутился, едва лишь оставил Stasie и свое двадцатилетнее нагретое место. |
| But it made no difference; even with the clearest recognition of all the horrors awaiting him he would have gone out to the high road and walked along it! | Но всё равно: он и при самом ясном сознании всех ужасов, его ожидающих, все-таки бы вышел на большую дорогу и пошел по ней! |
| There was something proud in the undertaking which allured him in spite of everything. | Тут было нечто гордое и его восхищавшее, несмотря ни на что. |
| Oh, he might have accepted Varvara Petrovna's luxurious provision and have remained living on her charity, "comme un humble dependent." | О, он бы мог принять роскошные условия Варвары Петровны и остаться при ее милостях "comme un простой приживальщик"! |
| But he had not accepted her charity and was not remaining! | Но он не принял милости и не остался. |
