Читать «Microsoft Word - ЛЕВ АННИНСКИЙ» онлайн - страница 6

социальной краски, она бьет через сословные границы, наискосок

общепринятым створам. Она заполняет вселенную странной музыкой, гася

цвета. Здесь взаимоуничтожаются синие и красные сполохи. Черна ночь, черно

болото, черна дорога. Черны звезды, деревья, провода, решетки, двери. Черен

бред, черна кровь, черна даль, черен свет. Небо Италии - черно! Затянута

красавица в черный шелк, в черный бархат, сверкают черные бриллианты, рассыпаны черные волосы, чернеют очи, брови. Черен сон, черен смрад, черен

дым. Черен монах, звонарь, латник. Черен город, черен поезд, черны моторы

машин, стены фабрик, домов. "Недвижный кто-то, черный кто-то людей считает

в тишине". Черна портьера. Черна роза в бокале. Черен платок на груди. Черен

ведовской предел. Черен мир. Гаснет в нем серебро.

Из безначально-бесконечной тьмы выскакивает у Блока леденящий душу

"черный человек" и бежит по городу, гася "фонарики".

Через весь Серебряный век бежит это видение и в конце концов сводит с ума

того "рязанского парня", который в марте 1916 года явился к Блоку, подал

записку: "Я поэт, приехал из деревни, прошу меня принять" и читал стихи -

"свежие, чистые, голосистые и многословные". Неполных десяти лет хватило

тому нежноволосому отроку, чтобы к нему в постель, взломав серебро, выпрыгнул из зеркала ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. И обозначил "конец процесса".

Страница 6

У Блока обозначено начало.

Вернее, безначальность. Непонятны, неощутимы границы тьмы, истоки, причины мрака. Мир неочерчен. Вернее, так: то, что очерчено, не удерживает

Смысла, а то, что есть Смысл, - неудержимо, неуследимо и невыразимо. И

зловеще неохватно. И мучительно непредсказуемо.

Это всеобщность, несущая Пустоту и совпадающая с ней.

Когда после публикации "Двенадцати" антибольшевистская интеллигенция

объявила Блоку бойкот, и главная жрица заявила, что не подаст ему руки

(случайно встретив в трамвае, все-таки подала, проговорив в растерянности:

"Только лично, не общественно!" - причем вежливый Блок был за это

признателен), - Зинаида Гиппиус очень точно определила суть их расхождения.

Там, где полагается быть политической доктрине, системе ясных убеждений и

вообще идеологическому фундаменту, - там у Блока... зияние. Пустота.

Безмолвие. Вакуум. ОКОЛО которого он всю жизнь и ходит. В основе -

невыразимое. "Несказанное". Блок прямо подтверждает это в письме, зафиксировавшем разрыв: "Роковая пустота" есть и во мне, и в Вас".

Неизречимость - в сокровенной глубине его лирики. С первых до последних

мгновений. Всю жизнь - "с неразгаданным именем бога на холодных и сжатых

губах". Во вселенной без имени и без очертаний.

"Вселенная" - единственное изначальное имя и единственная попытка

очертить "это". Других границ нет. Или они мнимы. В том же прощальном

письме Зинаиде Гиппиус: "Неужели Вы не знаете, что "России не будет", так

же, как не стало Рима?.. Так же не будет Англии, Германии, Франции..."

Положим, для 1918 года мир "без России, без Латвии" - общее место

публицистики, но ведь уже в 1900 году сказано: "Вселенная, моя отчизна".

Погибнет? Пусть. Пусть "отлетает в пустоту": Мне все равно вселенная во мне.