Читать «Microsoft Word - ЛЕВ АННИНСКИЙ» онлайн - страница 44

и сплавах: серебро и сапфир, серебро и бриллианты, серебро и жемчуг.

Лучистые сребро-струи...

Чарующий морок этой поэзии овевает и окутывает тебя прежде, чем ты

начинаешь понимать, что именно спрятано в этом перламутровом мареве, но

поэт, активно подключенный к интеллектуальным клеммам эпохи, предлагает

Страница 51

нам определение. "Моя вселенская душа". Планетарный экстаз - общепринятый

код того времени, особо близкий футуристам ("эго-футуризм", учрежденный

Северянином, первоначально называется "вселенским"). Часто эти мотивы

добавляются к поэзии от ума, однако внутри стиха все время бьется какая-то

жилка, какой-то детский вопрос: зачем мир злой, когда хочется, чтобы он был

добрый?

В знаменитой, пронзившей публику самохарактеристике: "Я, гений Игорь-

Северянин, своей победой упоен"всех задевает "гений", между тем если

прочесть окружающие стихи 1912 года,- там "гений" на каждом шагу, это -

обозначение живого духа (как в ХVIII веке), а неколичественная

характеристика; магия же четверостишия - в третьей и четвертой строках; там -

гениальный лепет вселенского дитяти, осваивающего непонятный мир: Я повсеградно оэкранен!

Я повсесердно утвержден!

Все объять, всех примирить, всех полюбить.

Уникальная драма Северянина - драма души, взыскующей всемирного

братания и общего рая, и одновременно чувствующей, что это несбыточно.

Отсюда - ирония, и прежде всего - ирония над собой. Отсюда - лейтмотив

двоения и простодушные северянинские оксюмо-роны: черное, но белое...

рыдающий хохот... ненависть, которая любовь, любовь, которая ненависть...

правда как ложь и ложь как правда... что прелесть, что мерзость... чистая грязь...

греза-проза... в зле добро и в добром злоба... И, наконец, обезоруживающее:

"Моя двусмысленная слава и недвусмысленный талант!"

Насчет таланта тоже неслучайно: об этом спорили, но в конце концов

согласились: чтобы сделать то, что сделал Северянин: "трагедию жизни

претворить в грезофарс", талант нужен незаурядный. Но поток этикеток, всосанных, по выражению современного критика (Б. Евсеева), в душевный

вакуум, скрывает трагедию.

Главная мысль: мир достойный любви, должен быть прост. Прост и ласков.

Прост и мил. Как песня. Как душистый горошек. Как сердце поэта. "Истина

всегда проста".

Да простота-то бывает разная. Для Пастернака - это неслыханная стадия

сложности, ересь сложности, недостижимый венец сложности.

Для Северянина - это отмена сложности. Просто сказать людям: живите

мирно и будьте, как птицы небесные. Но не слушают! Ни на олуненных аллеях, ни в убогих хижинах - не хотят жить просто и мирно. Мир, очерченный светлым

сознанием божьего дитяти, распадается на безумные армии. Безумны

"утонченно-томные дуры", которые "выдумывают новый стиль", то есть

"крошат бананы в икру". Безумен и простой народ - "народ, угнетаемый дрянью, безмозглый, бездарный, слепой". Цепочка определений: толпа - орда - масса -

холопы - людишек муть - звери - нелюди... Только одного определения нет: Северянин избегает слова "чернь" в социально-определенном смысле. В 1917

Страница 52

году сказано: страна "разгромлена чернью", но тут же уточнено: "чернь" - не