Читать «Microsoft Word - ЛЕВ АННИНСКИЙ» онлайн - страница 42

рапортует: "Проехал Нарву. Вспоминаю: где-то близ нее живешь ты.

Спрашиваю: "Где тут Тойла?" Говорят: "От станции Иеве в сторону моря.

Дождался Иеве, снял шляпу и сказал вслух, смотря в сторону моря:

"Приветствую тебя, Игорь Васильевич!".

Вот так: перед богом шляпы не снимал, а тут - снял.

А вот и отклик - в "Медальонах":

В иных условиях и сам, пожалуй,

Он стал иным, детина этот шалый,

Кощунник, шут и пресненский апаш:

В нем слишком много удали и мощи,

Какой полны издревле наши рощи,

Уж слишком весь он русский, слишком наш!

Это, пожалуй, поточнее, чем "народа водитель - народный слуга"?..

Они родственны изначально, фундаментально, уже тем, что оба - вне

"фундамента" - маргиналы, оба с "краев". Только Маяковский, с "края"

явившись, хочет "середину" сокрушить, Северянин же - все обновить, но и

сохранить разом. И предков своих любовно перечисляет, почитая не только

"юного адъютанта", который "оказался Лотаревым, впоследствии моим отцом"

и растратился в роли "коммерческого агента", но и мать, дворянку старинного

рода и, между прочим, урожденную Шеншину.

Все это не мешает отпрыску шеншинского рода на пару с отпрыском казаков

и сичевиков (две ветви русского "футуризма") дразнить и злить толстозадую

чернь, таскающуюся на их поэзоконцерты. Маяковский издевается зло, нахально, грубо. Северянин издевается тонко:

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом

Вы такая эстетная, вы такая изящная...

Но кого же в любовники? И найдется ли пара вам?

Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым,

И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,

Жизнь доверьте вы мальчику в макинтоше резиновом...

Страница 49

Человек, мало-мальски чувствующий "запах слов" в стихе, не обманется

бензиново-резиновым оттенком "рая".

Но происходит невероятное: публика - обманывается. Ананасно-шампанская

чернь иронии как бы не воспринимает.

В результате: Маяковский получает то, чего добивался,- ненависть.

Северянин получает то, на что никак не расчитывал: идольское поклонение.

Или втайне расчитывал?

Потом всю жизнь открещивается, выбивая свой профиль на "медальоне": Он тем хорош, что он совсем не то,

Что думает о нем толпа пустая,

Стихов принципиально не читая,

Раз нет в них ананасов и авто.

Разумеется, Игорь Северянин "совсем не то", чем вольно или невольно

делается по выходе в 1913 году "Громокипящего кубка" и кем остается вплоть

до того умопомрачительного дня 27 февраля 1918 года, когда в московском

Политехническом музее публика избирает его "королем поэтов" (оставляя

Маяковского вторым, а Бальмонта отодвигая еще дальше к хвосту).

Кажется, Маяковскому это досадно, хотя, не подав виду, он бросает в

публику: "Долой королей - они нынче не в моде!" И примирительно

Северянину, наедине: "Не сердись, я их одернул - не тебя обидел. Не такое

время, чтобы игрушками заниматься".

Но для Северянина это не игрушки - он принимает свое избрание - всерьез: Отныне плащ мой фиолетов,

Берета бархат в серебре:

Я избран королем поэтов

На зависть нудной мошкаре...