Читать «Microsoft Word - ЛЕВ АННИНСКИЙ» онлайн - страница 40

занимаются! И это - литература?! Вокруг - виселицы, полчища безработных, убийства, пьянство невероятное, а у них - упругость пробки!" Со скоростью

журналистского спринта "Биржевка" предает приговор гласности, и... наступает

звездный час автора безвестных "хабанер". Прознав, на кого пал яснополянский

гнев, московские газетчики устраивают облаву: в одночасье Игорь Лотарев, избравший для себя знойный псевдоним - "Северянин", становится известен на

всю Россию.

Впоследствии, возвращая долг великому старцу, "король поэтов" напишет о

нем так:

Солдат, священник, вождь, рабочий, пьяный

Скитались перед Ясною Поляной,

Измученные в блуде и во зле.

К ним выходило старческое тело,

Утешить и помочь им всем хотело

И - не могло: дух был не на земле...

Заметим перечень, где от "солдата" до "пьяного" выстроен "народ", мы к нему

еще вернемся, а пока - о поэте.

Отчасти перед нами и автопортрет. Дух летает, а тело "ходит". Отныне даже

и "бегает": сорок журналов оспаривают право напечатать стихи; женские

гимназии, институты, училища, курсы и благородные собрания рвут на части

вошедшего в моду автора, зазывая на вечера.

И наконец, в его сторону поворачивают головы громовержцы поэтического

Олимпа.

Впоследствии, возвращая долги, крестник скажет: "Мильоны женских

поцелуев - ничто пред почестью богам: и целовал мне руки Клюев, и падал

Фофанов к ногам !"

Насчет Клюева - сомнительно, а насчет Фофанова - правда, впрочем, стилизованная: мэтр если и падал, то спьяну. Но талант оценил. Первым -

Фофанов, затем - Брюсов, затем Сологуб. Потом - все: Гумилев, Ахматова, Блок...

Что "Гумилев стоял у двери, заманивая в "Аполлон" - явное преувеличение, а что признал - факт. Хотя признал с оговорками.

И долг будет возвращен - с оговорками. "Уродливый и блеклый Гумилев"

потянет только на "стилистический шарм". Зато в Ахматовой будет учуяна

"бессменная боль" и узрена - высшая похвала! - "вуаль печали". Главное же -

Блок. Блок сказал: (если суммировать): Северянин - истинный поэт, талант его -

свежий, детский, но у него НЕТ ТЕМЫ; это - капитан Лебядкин...

Люди, читавшие Достоевского, конечно, вздрогнут от такой похвалы; Блок, предвидя это, прибавил: "Ведь стихи капитана Лебядкина очень хорошие..." В

каком смысле?- позволительно уточнить. В смысле: что на душе, то и на языке.

Детская непосредственность. Прозрачность. Открытость.

Отдавая долг, Северянин напишет: "Мгновенья высокой красы! Совсем

Страница 47

незнакомый, чужой, в одиннадцатом году прислал мне "Ночные часы". Я

надпись его приведу: "Поэту с открытой душой".

И по-детски подхватит "блоковское":

Вселенную, знайте, спасет

Наш ВАРВАРСКИЙ русский Восток!

В устах Северянина этот скифский выкрик звучит скорее жалобно, чем

угрожающе, но что душа его детски, беззащитно открыта всему, что в нее

залетает, действительно поразительная и, может быть, уникальная его черта в

сонме великих поэтов. И защищается он в их кругу детски наивно. От

простонародной поскони: "И, сопли утерев, Есенин уже созрел пасти стада". От

интеллигентской сложности: "Когда в поэты тщится Пастернак, разумничает