Читать «Immoralist. Кризис полудня» онлайн - страница 96

Я сломалась на ерунде: тогда как раз родилась Наташа, она болела, плакала целыми ночами, ты заметил, она всю жизнь болеет и плачет, и получает от этого большое удовольствие. Он просто не пришел с работы, его мамаша позвонила и сказала мне с укором, что Марик не высыпается из-за плача и поживет у нее.

Вот тогда я поняла, что не могу находиться с ним рядом, не теряя уважения к себе, и не могу уйти, потому что люблю болезненно, душа в объятьях. И я со временем стала изменять. Как мужик — в командировках, на больничных дежурствах, симпозиумах. Без особого удовольствия, сама не понимая зачем. Только недавно я осознала, что мои измены были единственным, что связывало нас. Меня держало чувство вины, как других держит чувство долга. Чувство вины — страшная сила, деточка. Некоторые не справляются с ним и вешаются на подтяжках...

Под окном внезапно раздаются азартный детский визг и влажный треск ломаемой ветки. Юля вздрагивает, подбирается всем своим массивным телом и басом орет, перегнувшись через подоконник:

— Не трогай тополь, сволочь! НЕ ТРОГАЙ!!!

Я кладу принесенные лекарства на заставленный фарфоровыми статуэтками комод и тихо прикрываю за собой дверь.

Я звоню Ларисе, своей «самолетной» подруге — никому больше я не смогу объяснить, что меня гнетет, зачем я обхожу свое прошлое, раскинутое по множеству городов. Обычный синдром попутчика, когда соседу по креслу рассказываешь все — и еще немножко больше, чтобы больше никогда не увидеть его, в нашем случае перерос в большее. Нет, мы не видимся, но — перезваниваемся. Мы слишком хорошо понимаем друг друга для того, чтобы растранжирить в бесконечных перелетах такое ценное знакомство. Ее, как и меня, съедали сны, вернее, один и тот же сон.

....Этот дом мучил Ларису много лет, заставляя сжимать во сне челюсти, просыпаться от грохота собственного сердца, перекрывавшего к моменту пробуждения тягучие удары гонга, с которых начинался — всегда одинаково — сон.

Без всяких доказательств, тем знанием, которое дает иррациональный, животный ужас, Лариса понимала во сне, что в городе больше нет людей. Не только в городе, а нет — вообще. Они не умерли, не уехали, они просто прекратили быть. С этого момента сна она начинала слышать плывущие по воздуху тяжелые медные удары, доносящиеся из старого, давно заброшенного дома.

Надо сказать, что дом существовал в действительности, хоть и был закрыт от глаз случайного прохожего. Каменный, трехэтажный, когда-то он был жилым и изначально стоял по соседству с больницей. За два века маленький лазарет разросся до республиканского центра, и в результате дом оказался внутри живущего муравьиной жизнью больничного городка.