Читать «Сочинения. Стихотворения. Драмы. Повести и рассказы» онлайн - страница 6

Поэтическое творчество Го Можо привлекало своим героическим, романтическим пафосом, нетерпимостью к социальной несправедливости, верой в силы народа, верностью революционным идеалам. Оп стремился изобразить жизнь общества и человека не только такими, какими они представали перед глазами писателя, но и такими, какими они должны быть, какими себе их представляло воображение поэта революционной романтики.

Стихи первых сборников Го Можо — «Богини» (1919—1921) и «Зиездное пространство» (1921—1922) сочетали революционпо-ро-типическое начало с реализмом, свидетельствовали о наличии у пложпика высоких помыслов. Он критиковал ненавистный ему иыисственный строй, протестовал против лживой и лицемерной буржуазной морали. Вместе с тем целый ряд ранних произведений miirra подвергся ощутимому влиянию со стороны представителей Л г каданса. Такие произведения несут на себе следы абстрактности, тчтпсршенности, расплывчатости.

В предисловии к сборнику «Богини», написанном в мае 1921 гида, Го Можо декларирует свое поэтическое кредо, свои убеждения, веру и общественные позиции:

Я — пролетарий.

Ведь имуществом я не владею —

Никаким, кроме тела, что мне от природы дано!

Сам,— как хотел и как мог,— я создал Богинь.

Не это ли значит «собственность»?

Но я себе выбрал путь: я —коммунист,

Богини мои — для всех!

Поэма пронизана пламенной верой в конечное торжество революции, предчувствиями грядущей революционной бури.

На ранних стихах Го Можо сказалось увлечение его поэзией Уитмена. Молодой поэт выступает как мечтатель, созерцающий вечно юный и щедрый мир, бесконечное многообразие природы.

«О мать-земля! // Я буду неустанно // Всю жизнь свою работать, как и ты. // И у тебя труду всегда учиться!» («Земля, моя мать!»); «После ночного дождя, // Словно слезами омытое доброе сердце, // Мир погрузился в покой» («После дождя»); «Далекие уличные фопари // Мерцают, подобно бесчисленным звездам, // А звезды в ночном загораются небе, // Как будто бесчисленные фонари» («Улица в небе»).

Часто предается поэт раздумьям пад тяжкой, горькой чашей человеческого существования, его охватывает недоуменье и чувство боли при мысли, что люди в своей многотрудной жизни должны «день за днем испытывать горечь своего рожденья» и «жить в мире, где только небо бывает светлым», но

Горькая чаша —

Почему все же

Стараешься выпить ее до дна?

Встречаются строки, в которых отозвалось давнее увлечение Го Моню образцами созерцательной китайской классической поэзии с ее мечтательной отрешенностью от бренности и мирской густы, любованием дикой, первозданной природой, едва уловимыми «тихими, смутными звуками», голубыми утренними далями, погружением в мечты, в «сон, пустоту, забвенье».