Читать «Карло Эмилио Гадда» онлайн - страница 41

Едкий тон инженера Баронфо обеспечил ему: удар палкой по голове от крепкого девятнадцатилетнего парня, позже проигрыш судебного процесса и, наконец, рецепт от профессора Сеттанты, заведующего клиникой нервных и умственных расстройств при Королевском Университете Рима.

Удар он принял на себя, потому что парню, злобно толкнувшему его уже на тротуаре поврежденной землетрясением виа делла Скрофа, он резко выговорил своим особым тоном барского презрения, а в заключение назвал его «калабрезцем», тогда как нужно помнить, что мы все итальянцы и только; процесс в суде он проиграл и потому что был неправ, и потому что судья, несмотря на то, что выдавал себя за римлянина, в душе хорошо помнил о своем рождении в Паоле, улыбчивом городке Тирренского побережья Калабрии, в котором родился второй из великих Франческо. Это о нем, утешившим умирающего короля Людовика (и о его собратьях по ордену Минимитов, пожелавших из Скита Калабрийского отойти к вечности и спасению), говорят граждане Паолы с горящими глазами, провозглашая его неоспоримое превосходство над его первым, третьим и четвертым, пятым и шестым тезкой, то есть над Франческо умбрийским, наваррским, валентинским, савойским и нарбоннским⁹.

Которые в великом религиозном рвении поддерживают каждого их верного последователя: и Франческо д’Ассизи за чудо кроткого укрощения свирепейшего волка в Агоббио; и Франческо Саверия, «Апостола Индий», за его близость к великому Игнацию, с которым он был однокашником в парижском колледже Санта-Барбара, правилам ордена которого он предпочел следовать, за проведенные им чудесные обращения в веру, за его смерть, радостно встреченную им в далеких королевствах; и Франческо Борджа валентинского, если и не за кровное родство с Цезарем и Лукрецией Борджа, то за доброту, внушенную Королем ему, избороздившему моря и земли ради рьяного распространения Веры в границах Испании, за высший пост, вверенный ему Конгрегацией Саверия и Игнатия; и Франческо ди Салеса, епископа женевского, едва ли не Кальвина Католицизма, за его человечную, но жесткую суровость, с которой по его суждению должно исповедовать пути Господни, за его слабую посылку в “Introduction à la vie dévote” (Наставлении на путь веры), за его сильную посылку в “Traité de l’аmour de Dieu” (Трактате о любви к Господу), за его живое убедительное красноречие, которым он многие души победоносно вывел к истине и к свету догмы из затерянных лабиринтов ереси; и за приблизительно такие же достоинства Франческо Реджиса из Фонкуверта, утешителя пострадавших от чумы в Тулузе и на всей земле Лангедокской, глашатая истинной Церкви Христовой в борьбе против животной низменности ересиарха.

То, что Паола, а не Рим, был родным городом судьи, доказывает справедливое присуждение штрафа в 100 лир битому инженеру, которому, однако, была оказана «милость невнесения в регистр». Баронфо сам для себя разыграл сцену раскаяния. Что же касается предписаний профессора Сеттанты, выполненных каракулями на нечитаемом “recipe”, рецепте, то знаменитый психиатр порекомендовал ему как первое средство пилюли монойодида железа, которых страдалец по одной должен был принять натощак восемь коробок, если только тем временем не излечится. Плюс практиковать теплые ванны, избегать волнений и сотрясений (как от тех палочных ударов), которые весьма эффективно врачуют соли йода; избегать также и резких перемен температуры; не возбуждать себя инвективами политическими и философскими; не участвовать в конкурсах на литературные премии; потреблять минимум вина, еще меньше кофе; курильщиком он не был, отлично! а самое важное, он должен был на добрый отрезок времени постараться выглядеть в глазах девушек странным типом, самым платоническим и самым бесполезным мужским типажом, каким только может себя представить.