Читать «Карло Эмилио Гадда» онлайн - страница 27

Так на все послеполуденное время Кинотеатр ослабил свои кордоны из зеленого бархата и заглотил стайку милых девчонок, правда, у некоторых из них ноги были слегка арочной кривизны и чуть излишне полноватыми, хотя между тех ног проскальзывали все одиннадцатилетки квартала.

Эти девчонки воскресного дня, в общем, иногда они казались немного смешными. Однако некоторые мне нравились. Скорее припухшие, чем цветущие, у самых робких из них имелись слегка потертые кошельки, так что они проходят незамеченными, а больше всего им хочется заиметь выходную сумочку и шляпку, как у какой-нибудь синьоры, которой все оборачиваются вслед. С большой жарой сумочки начинают пачкать руки, которые иной раз выглядят немного красными и потрескавшимися, если только не затянуты в перчатки.

Перчатки – хитроумные устройства, предназначенные облегчать разные действа современного церемониала, такие как получение информации о расписании Государственных железных дорог или подбор двадцаток, когда после получения сдачи три или четыре монетки роняются на землю, вызывая у остальных живой интерес.

Обычно девочки, о которых идет речь, исчезают из поля зрения около семи, но Кинотеатр это безумный водоворот, который затягивает и самых крупных особей при коготках.

Дело в том, что две особы были весьма грациозно украшены феноменальными жемчужинами, которые, похоже, не пробуждали никакой алчности у рыцарственных шалопаев, крутившихся рядом.

Одиннадцатилетки и те, что помельче, оплачивали пол-билета или даже еще меньшую его часть, к примеру, пять чентезимо за вход, в зависимости от спроса на тот момент. Билетер быстренько прикидывал, каким может быть максимум, извлеченный из тех карманов тех еще штанов. И называл требуемую сумму. Некоторые из тех штанишек никогда не знали заботливой маминой штопки, и выставленный счет не мог быть большим.

Раскованные и независимые молодые люди, а не пускающие слюни щенки с молящим взглядом, вот эти-то претендовали на лучшие места и уверенно выкладывали на прилавок монету, иногда банкноту, и делали это довольно весомо. А вместо того чтобы клонить голову, они гордо тянут ее вверх: в жизни не годится очаровываться.

- В конце концов, если Гарибальди ведет здесь свои дела, то это для нас.

Они носили полные костюмы, коричневые или синие, некоторые в жару снимали пиджак, тогда обнаруживались несколько потертые и пропитанные потом подтяжки, страдавшие ортопедическими осложнениями в виде веревочек и завязок, между ними и оставшимися пуговицами пояса складывались не совсем простые отношения. Парни шумно входили, сталкиваясь с некоторыми неожиданностями Гарибальди, конечно, поневоле и по необходимости оказывались в веселой суете («Вот! я и говорю!»), их крепкие руки явно говорили о прошедшей рабочей «неделе», составляющей одно целое с явлением экономического развития, чьи законы, это правда, несколько жестковаты на слух; но это явление отнюдь не опровергает требований морального становления, чьи каноны всегда всеохватны и спасительны при каждом звуке колокола, когда речь идет о том, чтобы направить нас к многочисленным пунктам приема средств, однако потом они останавливаются как полисмен, широко расставив ноги перед жалким супом, и настойчивым взглядом требуют истертый талон; мы подаем его со слезами в душе и с волчьим аппетитом в теле, в нем написано: «действителен на один суп».