Читать «Карло Эмилио Гадда» онлайн - страница 23

Но все эти детали оказались незамеченными.

Вдова полковника Метьюры, сделавшись веселой и непринужденной, подала мне щедрый кофе, ее особое изобретение. Напиток, который я проглотил с большим удовольствием под ее слова:

- Чувствуете, синьорино?

Но поначалу я не чувствовал ничего, мне представился пудель, однажды ночью появившийся на пороге моего дома. Он был такой жалкий, а вода, темень и ветер снаружи были такими, что мы решили дать ему половину половника супа, налитого в случайную миску. Однако без поглаживаний, поскольку пес источал воду как оползень, и потом говорят, что когда эти существа так подавлены и разбиты, то могут впасть в гидрофобию и неожиданно укусить благодетеля за икры, хотя мне это кажется неправдоподобным.

Я простился и спустился по темной лестнице, сморенный усталостью.

Вот преждевременно загоревшиеся шары покачиваются на буреносном ветру, накатывают велосипедчики со свистом, которым они норовят обозначить меня «кретином».

Это крепкие «горняки» с красными лицами и шеями, казалось, в ветре они черпают свое крепкое дыхание и здоровье, и уверенность в бесконечных возможностях.

Однако две худышки находят их несколько чудаковатыми:

- Проклятые самокатчики! Ослы неподкованные.

Сполохи на западе заставляли думать о чудесных причалах, пепельные полосы с золотой и шафранной оторочкой рассекали далекое пожарище, а сгустки свинца и золота летели по небу, меняя форму, предсказывая становление и перемену, казалось, они летят к червонным надеждам.

Я представлял себе многочисленный и верный тополиный народец в долине, доминирующие благородные башни (коричневый кирпич вершины, опаляемый пламенем), и затерянные среди зеленого народца купола молчаливых картезианских храмов.

Там же в темных криптах едва виднелись непоколебимые арки: место покоя епископов и мечом приведенных к присяге королей, чья сила, скрытая в глубинах времен, дала весьма здоровые ростки.

Из недалека струится молчаливое и зеленое поливное спокойствие: надежные творения рук человеческих содержат и несут всеобщее добро; со свистом изгибаются на повороте черные скорые поезда. Выбравшись из темных завитков Сен-Готардского тоннеля, вот они стучат уже вдоль ив и тополей Тичино, рассекая вуаль тумана, а их свист скользит по вершинам башен, по куполам древних картезианских обителей.

Я подумал о моих друзьях Марко и Итало, и еще об одном, добром бандюге Каругони. В это время парни уже добрались до долины, чью зловещую бездну разрывает пик Шершен, они испустили бешеный вой, увидев далекий рассвет – клинок, вспыхнувший против бирюзы июльского неба – гребень высокой горы Бернина.

Они любой ценой хотели взять с собой и меня, я выдвинул соответствующие причины отказа. Самая удобоваримая состояла в отсутствии подготовки.

При виде таких ярких сполохов на западе я бы заплакал, если бы воспитанному молодому человеку из приличной семьи можно было допускать подобное в путешествии.