Читать «Терапия пустого усилия. Когнитивно-ориентированный подход к быстрому облегчению душевной боли» онлайн - страница 141

Ригидность всегда связана с повышенной склонностью к душевному напряжению. Это именно повышенная склонность, потому что психологический дискомфорт сам по себе – это нормальное и необходимое психическое движение, позволяющее нам в определенных обстоятельствах избегать опасности. То есть люди ригидные склонны напрягаться душевно, переживать там, где «среднестатистический» человек остается спокойным. Это, связанное с ригидностью душевное напряжение, может выражаться в виде различных эмоций – в виде вины, в виде гнева, в виде ранимости, в виде тоскливости, но чаще всего – в виде тревоги. Ригидность часто (но необязательно) выражается в высокой ответственности перед собой или другими.

Отметим, что сама по себе ригидность совсем не обязательно должна выливаться в пустые усилия. Она может выражаться в беспокойстве и напряжении, внутренне переживаемом как вполне естественное, необходимое и в этом смысле гармоничное, то есть в естественных негативных эмоциях. Так и происходит с пациентами, получающими долгосрочную ТПУ: они не теряют своей ригидности, не становятся более легкомысленными, но тем не менее, в пустых усилиях увязают несравнимо меньше. Их психическое напряжение в целом уменьшается и существенно, но про них по–прежнему все же можно сказать, что они склонны переживать там и тогда, где большинство людей переживать не стало бы. Их «переживабельность» уменьшается только в том аспекте, что перестает приводить к лишним для них самих страданиям, и субъективно у них остается лишь естественный для них, «жизненный» дискомфорт. Хотя легкий и гибкий человек все равно может сказать, что они в некоторых ситуациях переживают избыточно и ненужно, для них самих, внутренне, в этом больше нет «проблемы».

Подытожим: пустые усилия возникают тогда, когда достаточно ригидный человек попадает в значимую ситуацию, где те или другие его личностные особенности (врожденные свойства плюс опыт) или наличное психофизиологическое состояние оказываются невыгодными в сравнении с личностными особенностями или психофизиологическим состоянием другого.

Отметим, что этим другим может быть и собственное «Я» из прошлого времени или иных обстоятельств. Мы видели это при переживаниях, связанных с чувством вины. «Другим» может быть собственное «Я» в другом психофизиологическом состоянии, в состоянии здоровья, как мы видели при пустых усилиях 2 типа, возникающих на фоне аутохтонных расстройств. Идея о постоянстве (неизменности) человеческого «я» по–видимому является еще одной установкой (помимо веры в прямой волевой самоконтроль), предрасполагающей к пустым усилиям. Вместе с верой в неограниченную свободу воли мы получили ее как побочный продукт развития нашего языка и мышления (существительное подразумевает наличие сущности, а сущность не меняется). Наше «я» кажется нам одним и тем же, оно ощущается и постулируется непрерывным, хотя на самом деле оно постоянно меняется. Оно меняется как в зависимости от психологических факторов и от информации, которую получает и перерабатывает, так и в зависимости от массы биологических факторов (возрастных кризисов, эндокринных сдвигов, болезней и т.д.). Наконец, этим «другим» может также быть собственный идеальный образ, как при негативных пустых усилиях 1 типа.