Читать «Школа кибернетики» онлайн - страница 96

В последнее время я редко покидаю гостиницу.

Я выхожу из номера, но сам вид коридора с бесконечным рядом дверей загоняет меня обратно.

Если я ухожу, то только после нескольких попыток, часто на ночь глядя.

Позавчера я возвращался в пять часов утра и впервые увидел, как рабочие развозят стены.

Это были стены комнаты миссис Райн.

Так разбирают реквизит после выступления иллюзиониста.

Черные ящики с зеркальными перегородками.

Я заметил на полу бороздку, по которой возят стены, стоящие на шарикоподшипниках. Бороздка неглубокая, и я не отличал ее от линий, образующих узор. Я пошел по ней и уперся в железные двери.

Наверное, за ними находится склад.

Мне показалось, что я обнаружил швы, по которым расползается мир.

Я думаю о том, чтобы покинуть богадельню, 224

но это не так легко сделать, потому что в этом случае я лишаюсь не только работы, но и жилья.

Жилье, правда, само по себе достаточно призрачное.

Каждое утро я могу проснуться и не увидеть вокруг себя никаких стен. Возможно, этим объясняется мое маниакальное стремление окружить себя листками, на которых я пишу этот текст.

На одних я писал черновик, другие оставались чистыми. Думая, что писать дальше, я без конца перегибал бумагу, пока из нее не выходили объемные фигурки (японцы называют это «оригами»).

После многочисленных мышей, жаб и журавлей, которых я дарил своим подопечным, у меня стали получаться: складчатая собака Блейка — шарпей, его дом, коттеджи Бруклина и Бронкса, морщинистые старики в раскладывающихся комнатах. Из листа черновика, на котором все строчки были перечеркнуты, вышла фигурка, покрытая татуировками. Это было только начало. После этого оригами и написание текста превратились в единый процесс, в результате которого вокруг меня возник бумажный домик.

Дописав эту страницу до конца, я прикреплю лист к стене с помощью прозрачной клейкой ленты.

А может, и нет. Мне кажется, домику уже не нужны подпорки. Когда я гуляю по городу, он иногда возникает вокруг меня. Я стою и читаю то, что написано на стенах. Возможно, я читаю с закрытыми глазами внутри себя. Или я сам постепенно превращаюсь в ворох бумаг. Так или иначе, я не могу идти дальше, пока порыв ветра не разметает по асфальту текст, стоящий у меня перед глазами, пока он не превратится в одну из бумажных стаек, блуждающих по ночному Манхэттену.

После порыва ветра вокруг ничего нет.

В доме напротив в единственном светлом окне медленно вращается вентилятор.

Первый этаж закрыт железным занавесом.

Облачное небо заползает под землю сквозь вентиляционную решетку метро.

По асфальту перемещаются обрывки газет, листки рекламы, салфетки, бумажные пакеты.

Палата мер и весов

СВИДАНИЕ

Прохоров посмотрел в окно на перекресток реки и трассы. Часть реки была по-прежнему скрыта от глаз широким мостом. Прохорову с некоторых пор стало казаться, что это — не окончательный вариант, что река и дорога играют, как ладони, накрывающие одна другую, и что однажды сверху ляжет та, что одета в серебряную перчатку. Он видел это во сне. Дорога была пустой, а по разлившейся речке плыли красные лодки. Но сейчас все было наоборот, трасса была сверху, по ней ползли караваны крошечных машин, связанных белой ниткой. Город, валявшийся внизу, был старым и рваным, сквозь истлевшую подкладку вылезли куски дыма. Прохоров набил портфель папками и пошел домой. Была пятница — день свидания, и это нытье собственного сердца было так некстати. ’