Читать «Школа кибернетики» онлайн - страница 128

— Ты просто сумасшедший. — Я пожал плечами, повернулся и отошел. Но через минуту он снова предстал предо мной.

— Пойдем драться, Змей.

И мы пошли с ним после уроков во дворик. В тот самый дворик, куда через год мы войдем с Ромом. Мы стоим друг против друга. Вокруг в радостном предвкушении повизгивают какие-то юродивые малолетки. Зам поднимает кулак и несет его ко мне, как гирю, трясясь от напряжения. Я все еще не верю в происходящее. Зам движется как при замедленной съемке, я отступаю и бью его. Он останавливается, мотает головой, разбрызгивая во все стороны кровь, и снова идет на меня. Я снова отступаю и снова бью, это повторяется без конца, я иду задом наперед и ни на что не натыкаюсь, сзади меня ничего нет, а впереди — мое лицо, оно упрямо наступает на меня, я бью себя по лицу.

Через какое-то время Зам начал резать себе руки. Полоснет лезвием и смотрит — есть кровь или нет.

Если нет — он собирает кожу с царапиной и давит, пока не выступит капля. Я не понимал, что он проверяет таким образом. Что у него еще есть кровь, или что он не спит и рее это ему не снится, или что-то другое. Дома я однажды взял лезвие и полоснул себя по руке. К моему изумлению, вместо крошечной царапинки, как у Зама, кожа, мягкая ткань разошлись почти до кости. Образовалось красное озерцо, быстро переполнилось и разлилось по руке, по страницам с формулами, потекло на пол. Боли я не испытывал, пока кровь не начали останавливать всеми имевшимися в доме средствами. Я сказал родителям, что неудачно чинил карандаш. Отец стал подшучивать. Мама промолчала, но посмотрела на меня странно многозначительно. А потом за чаем, между прочим, она рассказала, что после родительского собрания наша Алла Львовна сказала, что у Зама есть отклонения, хорошо известные психиатрам. Но мама могла бы это мне и не говорить, все равно меня больше не тянуло учиться искусству надрезов у Зама и к общению с ним. Да и с другими. Я снова был замкнут, еще герметичнее, чем в прошлой школе, немногочисленных старых друзей я совсем потерял, а новых не приобрел. Я сидел в четырех стенах, делал домашние задания и писал стихи. Иногда стихи текли, как кровь из моего дилетантского надреза, иногда я выдавливал их, как Зам свои красные бусинки. Без этого я уже больше не мог.

Звонок. Я отрываюсь от стены и покидаю нишу, школу, прошлое, быстро, почти бегом, ведь через секунду начнут вырываться из классов дети, и выплывет кто-нибудь из моих учителей, и в ответ на их вопросы мне придется сочинять легенду о себе, о своей работе, жене, детях, планах. У меня не было здесь таких учителей, которые бы почувствовали, что со мной сегодня происходит нечто несусветное — бродит тень моя, я сам не знаю, зачем она заглянула в школу, не знаю, куда она устремится теперь. Я замечаю, что нет тех старых зданий, которые потихоньку осыпались вокруг школы. Они рассыпались, или их снесли, и как раз на месте дворика, где мы дрались с Замом, — новенькие, ярко раскрашенные противотанковые ежи, лестница, лабиринты, силуэты квадратных людей.