Читать «Школа кибернетики» онлайн - страница 119

На следующий день в музее «Метрополитен» мне дали значок-пропуск белого цвета. Сикорский сказал, что каждый день у значков другой цвет. На стеклянном куполе «Метрополитена» столько

* Экстрасенс (англ.). снега, что он, тая, стал просачиваться внутрь, служители кутают статуи в целлофановые тоги, Дев-калионов потоп, — говорит Сикорский, показывая мне людей в наушниках, которые одинаковое время тратят на целлофановые кульки и на статуи, которые еще не успели завернуть, я вспоминаю о Янисе, окаменевшем под моим пером, я пытаюсь принять его форму, как мим, который летом сидит возле каменного инженера на скамейке в Даунтау-не, посмотри, как все вместе завораживает, какая пластика, — говорит Сикорский, а герой ваш слишком статичен, скучен, он не может пошевелиться, а вы, наоборот, облачко, то ли нервно-паралитического, то ли слезоточивого, а что ты хочешь — быть веселящим? Я хочу, чтобы он сдвинулся с места, ну вот он встает и выходит из дому в домашних тапочках, осень, жгут костры, он садится в троллейбус, остается только понять, куда он едет, надо собраться с мыслями, за окном течет бетон, на домах стоят номера серого цвета — жители жилого массива отличают 200 видов серого цвета, а мы заходим в Public Library, ищем там все, что касается мрамора, — Сикорский собирается делать кому-то мраморную террасу, обещает взять помощником, я набираю слово «мрамор», Сикорский распечатывает список литературы, я тем временем набираю слово «бетон», как ни крути, он мой главный герой...

Потом мы ходили смотреть квартиру, которую Сикорский собирается снимать. Когда мы вышли, он спросил: «Ты понял, что они нас приняли за голубых?» — «Нет, — сказал я, — не понял. Так что, они тебе не сдадут?» — «Наоборот! Они же сами голубые! Ты что, вообще ничего не замечаешь?» А ты говоришь «оттенки», какие там оттенки. Слова: снег, снежесть, нежить... «Снежесть» — это марка бобинного магнитофона, который был у Яниса (мы сбегали с уроков и слушали «Deep Purple», еще у него был пневматический пистолет, стреляли в розовых пластмассовый солдатиков, стоявших на поручне балкона, непонятно, почему я все это вычеркнул, а оставил что-то другое, «Что-нибудь из перечеркнутого не желаете?» — «Не желаю. See you later, my narrator », в кружок юннатов его привел я, а он меня через год — в секцию бокса, где мьгтоже пробыли недолго, о чем свидетельствует его несломленный нос, «Орлан белое перо», лес, Даугава, но при чем тут? Ах да — на первом курсе, напившись, украл из зоопарка сипа белоголового, вышел двуглавый на Сумскую, подцепил сильно надушенный теплый кусок темноты и понес домой, родители уехали, юный сатурналист, не мог кончить, хлопанье крыльев... Можно, конечно, множить количество сцен, но это не исправит положения. Сикорский очень похож на него, и он уже не первый двойник, которого я встречаю в этом городе, хорошо еще, что турникет в метро работает как бы в пику Оккаму, хотя мы с Сикорским часто проходим за один жетон, это не значит, что меня нет или что мы один человек, когда я поменялся с ним местами, вертушка успела подставить мне ножку, и я полетел головой вперед), а нежить — это насморк по-украински, а не то, что вы подумали, да некому думать, будь здоров, успокойся, правда, вечером я читал на суржике Сикорскому, потом мы играли с ним в дартс, Ник спал, убаюканный то ли моим оповщанням, то ли стуком стрел о деревянную мишень.