Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 99

В итоге мне остается только одна Ирэн. Любовь с первого взгляда — такая бледная, такая неполная, такая интеллектуальная — и каким чудом она обернулась на самом деле. И как я чувствую, что она бессмертна. Но для того, чтобы это понять, мне понадобилась тюрьма.

Тюрьма ничего не прибавляет, но она действует на мое «я», как проявитель на пленку. Темная комната.

Искусство и любовь. Творчество и экстаз. Совсем разные вещи: создавать произведение искусства или переживать его. Они могут быть единовременными — танец, песня — или разделенными во времени — картина, книга.

18 июля. Вчера увидел Ирэн сверху, с пятой галереи. Она ждала вместе с другими женщинами, принесшими передачу. Сначала я узнал ее соломенную шляпку, узкую линию плеч, потом она на миг подняла голову — и я увидел овал ее лица. Она меня не видела. Меня пронзила радость и боль...

Каким человечным я становлюсь снова. Да, история моей жизни — это история моего очеловечивания. Сейчас она заканчивается. Я созрел — для жизни или для смерти,— но нет во мне страха ни перед той, ни перед другой. И не так, как прежде, совсем по-другому,— не в безразличии, но в приятии, в согласии. Я полон нового покоя, как человек, чье сердце было замкнуто, и вдруг он обрел «дар слез». Но слез у меня нет, скорее ко мне пришла благодать улыбки.

Буддизм исходит из человеческого одиночества, как и христианство. Христос познал одиночество так же, как и Гаутама, но христианство ищет решения на земле: общение людей в Боге через молитву, а для буддизма — общение в смерти, через природу. Только теперь мне удается сформулировать эти мысли более или менее отчетливо. Но они жили во мне издавна. Отсюда — таинственное и постоянное мое тяготение к буддизму.

Эвелина Лот-Фальк, сестра Ирэн Вильде. Париж, 1936 г.

Человека от животного отличает не сознание, но сознание, что у тебя оно есть. Именно это сознание «во второй степени» и позволяет иронизировать над собой. Это одновременно и открытие своего «я» и начало постоянного внутреннего допрашивания себя, первый слог проблемы смерти. Можно заниматься метафизическими вопросами без своего «я» (например, размышлять о генезисе и даже о существовании Бога), но нельзя рассматривать проблему смерти, выключив свое «я». Потому что смерти не существует без разрушения индивидуального сознания...

Получил Библию. Ветхий завет очень актуален (подумать о Лютере). Для этнолога — это сокровище. Необходим для понимания Нового Завета. Но и для укрепления веры...

Читаю Бергсона: «Два истока». Понимаю то влияние, которое Бергсон имел на поколение моего отца (так Вильде зовет профессора Лота.— Р, Р.-К.). Он ставит вопросы совсем по-новому. Во всяком случае игнорировать его нельзя. Но меня он совершенно не убеждает, я даже вижу его уязвимые места с такой легкостью, которая меня даже немного тревожит (неужели я его неправильно понимаю?). Что-то есть в Бергсоне ветхозаветное, особенно его приверженность к жизни, к обществу.