Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 98

На столике в камере учебник санскрита сменяется греческой грамматикой, стихи Валери — стихами Рильке, книги по истории — английскими романами, философские записи — рассказами о снах: «Мои сны иногда мне кажутся пророческими...»

Иногда он видит во сне своих однополчан, тех, с кем прошел короткие месяцы войны и плена. Они полюбили его, бригадира Вильде, еще в первый год, когда он отбывал обязательную военную службу.

Эти отношения прошли хорошую проверку уже во время войны. В письме с фронта Борис опять повторяет: «Может быть, ребячество — так этому радоваться, но мне их отношение помогает переносить все тяготы службы: непреодолимо тянет к этому чувству товарищества, солидарности».

И ему часто снятся в тюрьме эти военные дни, новые товарищи, чьей дружбе так радовался он, «бродяга по призванию и судьбе».

Иногда сны уводят еще дальше в прошлое, он видит старый парк на горе, и восемь школьных подружек приходят в тюрьму. Как тут не вспомнить и «Евгения Букашина», и старые стихи, еще в июле 1930 года напечатанные в журнальчике «Полевые цветы»:

Всю ночь пел соловей,...

Я ей рассказывал — мечтательной дикарке — Историю любви Лауры и Петрарки, И видел я, как за ночь стал новей, Серьезнее капризный взмах бровей...

Вот, на выбор, страницы тюремного дневника, может быть, слишком сложные, слишком отвлеченные... Но не надо забывать, что это пишет молодой ученый, не так давно прикоснувшийся к огромным богатствам науки этнологии, со всей ее разноречивой и сложной философией.

«Июнь 1941 г. Иногда мне удается полностью отрешиться от того, что было моей жизнью,— от всего, кроме Ирэн. Не могу оторваться от нее. И в этом — мера моей любви к ней, она одна еще связывает меня с жизнью (минутами). И это чудо. Почему и как я люблю ее?

Я вижу Ирэн такой, как она есть, со всеми ее недостатками... Но она мне необходима... Иногда я заставляю ее страдать, но чувства вины перед ней у меня нет... Жалость, да, и очень большая нежность. Дружба, доверие. Но все это второстепенно. Сама суть моего чувства к Ирэн коренится в интуиции, в безрассудном, интуитивном представлении другой Ирэн, которой она сама не знает,— той, что открывается только мне. Более того: лишь в соприкосновении с ней я сам себе открываюсь до конца. Какая-то взаимная избранность... Она как будто этого не хочет видеть. Но тогда из чего же складывается ее любовь? Спрашиваю иногда себя об этом, но, в общем, это ничего не меняет.

8 июля. Мой день рождения. Тридцать три года. Очень грустное утро — Ирэн пришла только к вечеру. Ночью — сон. Руан (но на самом деле «Тоом-пеа»), восемь молодых девушек (подружки из гимназии), художник с картиной, составленной из скопированных откуда-то деталей. Результат вчерашних размышлений о воображении и памяти. Их зависимость друг от друга. Их слияние рождает сны... Есть ведь и творческие сны... Секс никакой роли в моих снах не играет. И есть причина: я слишком ослабел, стал «бесполым» от недостатка пищи. Изучаю воздействие голода на себе самом. Мои сны часто — откровение. Жду их с интересом. Но мне уже не удается ими управлять, как когда-то...