Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 7

2: Да, поговорим о людях. Неужто тебе до них нет дела? А твои друзья, твои родные? А Франция? Прости, если мой вопрос покажется тебе смешным, но ведь непременно найдутся люди, которые к твоему имени добавят слова: погиб за Францию.

27.10. 1: Ничего смешного не вижу. Может быть, без всяких оснований, но я люблю Францию. Люблю эту прекрасную страну, люблю ее народ. Да, я знаю, как он мелочен, эгоистичен, развращен политиканством, как он стал жертвой своей былой славы, но при всех этих недостатках он остается беспредельно человечным и ни за какую цену не продаст ни свое величие, ни свой горький человеческий удел. Впрочем, не стоит искать объяснений, давай просто решим, что моя любовь к Франции и есть то, что Гёте называет «сродством душ»— Wahlverwandschaft. И я не верю в полное ее падение, хотя и предвижу долгие годы заблуждений, лжи, трусости. Для того чтобы могла возродиться настоящая Франция, нужны многие жертвы. И я тебя уверяю: напрасных жертв нет.

У меня есть родные, я люблю их от всей души, и у меня есть друзья. Вот почему я еще долго буду жить в их памяти. А ты — неужели ты хотел бы пережить дорогих тебе людей, видеть, как они уходят, один за другим? Ведь каждый раз с ними уходит и частица твоей жизни. Помнишь рассказ про собаку, у которой хозяин ежедневно отрезал хвост по кусочкам — из жалости.

Нет, мне вовсе не наплевать на людей. Правда, я не скоро научился их любить. И теперь я часто их презираю,— тут уж ничего не поделаешь, но, и презирая их, я все же их люблю. И никогда мной не двигала ненависть (а жаль, этого человеческого опыта мне не хватает!), но на ненависть я неспособен, и, быть может, тут виной именно презрение. Но, откровенно говоря, я и без людей отлично обхожусь. Никогда меня не тяготило одиночество. Да ты и сам знаешь: и рождаются и умирают всегда в одиночку.

2: А твоя жена?

28.10 1: Да, ты попал в самое сердце... Знаю, что мне от нее оторваться невозможно. Но не думаешь же ты, что эта любовь исчезнет вместе с жизнью? Если так, то и жить не стоило бы. Нет, не сомневайся: любовь и есть единственная реальность, постигнутая нами в этом мире, она реальнее и жизни и смерти.

2: Признаться, ты неплохо подбираешь ответы и остроумные аргументы. Значит, ты хочешь сказать, что без сожаления покинешь эту землю, хотя ты ее и очень любишь? Ты даже хочешь найти в смерти какое-то удовлетворение. Нет, сколько ни уговаривай, убедить меня ты не можешь. Я знаю, что я потеряю, но не знаю, что выиграю. Сомневаться в твоей искренности я не стану, но не кажется ли тебе, что ты хочешь выдать плохое за хорошее?

1: А если даже так? Надо суметь нести свою судьбу, как венец. Нет, не заблуждайся. Настал мой черед — перейти в наступление. Надо тебе напомнить о тебе самом. Слушай же меня внимательно.

29.10. ...Становится холодно, сыро. Дни все короче, света нам не дают. Стараюсь спать часов по двенадцать, а то и больше. Много снов. Во сне вижу не отдельных людей, а какие-то обобщенные образы. Вчера получил мемуары м-м де Лафайетт. Это меня отвлекло. Вот уже дня четыре, как я с трудом пишу свой «диалог». С трудом, потому что руки мерзнут и бумагу надо экономить и сигареты кончились, а главное — оттого, что так трудно не впасть в литературщину. Вначале я никак не мог воспротивиться этому искушению. Не надо писать подряд так много, не надо увлекаться. И все же — я совершенно ясно вижу то, что хочется передать словами: это так просто, хотя в чувствах много противоречивого.