Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 67

Надеюсь, что Вы с тех пор получили мое предиду-щее письмо, и затем то, которое Борис отправил что-то вроде 3 неделей тому назад, в последнее воскресенье, которое он провел дома. С тех пор он уехал дальше от Парижа, так что он не может больше возвращаться домой по воскресеньям. Но есть надежда что он получил отпуск на Новый Год. Он теперь переменил назначение, и служит в зенитных батареях (то есть орудиях стреляющие на авионы). Это самый безопасный отдел артиллерии, т. к. люди остаются в постоянных постах и не принимают участия в сражениях.

Что касается материальных условий его жизни, у меня пока довольно мало подробностей. Он находится сейчас, и вероятно надолго, в спокойном районе фронта, в маленьком, глухом деревушке. Там он достал себе комнату, у одной семьи крестьян, и там наслаждается настоящим кроватью и настоящими простынями, вместо того, что ночевать на сене и не раздетым, как обыкновенно делается, и где может готовить себе свой собственный кофе. Сейчас стало довольно голодно, но солдаты очень тепло одеты, да нельзя сравнивать наши холода с холодами, которые царствуют в ваших северных краях. На восточной Франции конечно холоднее чем у нас в Париже, где пока термометр редко упадает ниже нуля, и только ночью.

Мы все живем по-прежнему, настолько мирно, насколько возможно во время войны. Но если сами не страдаем от войны, как не волноваться за всех так ужасно страдающих в мире? В Париже давно больше не было тревог, и те, которые раньше были, были не серьезны. Единственное лишение которому прихо-

дится подвергаться, это лишение кофе, не то, что кофе вообще не хватает, но потому, что все взяли для армии, в чем нельзя, конечно, жаловаться.

А Вы, дорогая Мария Васильевна, как Вы живете? Как с работой, и со здоровьем? Разве у Вас довольно уютно и тепло? Приедет ли Рая провести праздник с Вами? С тех пор, как она поступила на новую работу, она вероятно зарабатывает приличнее. Она очень редко пишет, только 2 открытки с начала войны, и я бы желала знать больше о ней. Сейчас напишу ей. А если она вместе с Вами, когда получите это письмо, то целуйте ее крепко от меня.

Не думайте, что я Вас забываю, дорогая Мария Васильевна, оттого, что так редко пишу. Борис и я Вас крепко и нежно целуем.

Ирэн».

Обычно удивляются, как хорошо овладел Борис французским языком. Письмо Ирэн — доказательство, как основательно владеет она русским, а по некоторым ошибкам видно, что Мирра Ивановна это письмо не исправляла.

К Новому, 1940 году Борис написал домой три письма: Ирэн, ее родителям — мы его уже читали и — самое забавное — семнадцатилетней Эвелине. Лучше всего, пишет он, пожелать ей в Новом году хорошего мужа, но все славные парни на фронте. Неплох был бы и «маленький роман», но в тылу никого не осталось, а отпуска военных слишком коротки.

«Пожелаем же и вам того, чего мы все желаем: чтобы скорее окончилась война и мы увидели на выставке в Музее Человека черепа... ее виновников...»