Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 63

Но поэзией не исчерпывается значение Георге в немецкой духовной жизни, которая на протяжении последних четырех десятилетий так тесно связана с его именем и с основанными им «Блеттер фюр ди кунст»: так называется издательство, возникшее в начале 90-х годов по инициативе Георге, Клейна, Вольфскеля и Жерарди. «Блеттер» объединяли очень немногочисленную, но тесно спаянную общностью мистически-религиозного мироощущения группу людей, своеобразное духовное братство, где Георге очень скоро стал общепризнанным Вождем, Учителем, Верховным Мастером. Книги «Блеттер» были предназначены для избранной публики; без всякой рекламы, с очень ограниченными средствами, издательство просуществовало до нашего времени.

Борьба, которую начали «Блеттер» с безраздельно властвовавшим тогда в Германии натурализмом, закончилась полным поражением последнего. И именно Стефану Георге обязана Германия целым рядом имен, возродивших мистически-религиозное направление немецкого духа. Гундольф, Клагес, Гофмансталь, Шулер — все они ученики и спутники Георге, в значительной степени обязанные в развитии творческому влиянию его личности. Не всегда, правда, было легко выносить гнет властолюбивой воли Учителя, многие порывали с ним и уходили от него. Стефан Георге не выносил непослушания, воля его была — закон. Никогда не обращался он к массам, никогда не стремился быть понятым всеми:

«Если бы вы меня поняли уже сейчас, то мне незачем было бы приходить на землю».

Задача, которую он себе поставил — образовать немногочисленный круг посвященных, которые в свою очередь, могли бы продолжить начатое им дело воспитания немецкого народа, в великую миссию которого он твердо верил.

Дело Георге подвергалось ожесточенным нападкам, как справа, так и слева. Одни ненавидели его за аристократический принцип, другие — особенно католические круги — считали его совратителем мо-

лодежи в «новое язычество». И не без основания, конечно: ведь религиозный мистицизм Георге не имеет ничего общего с христианством — или очень мало: скорее всего это — античность, по-немецки углубленная и больше продуманная, чем прочувствованная. Здесь Георге касается того же источника, что и Ницше. Конечно, христианство, с его культом души и отказом от тела, было Георге глубоко чуждо. Точно так же, как чужд и непривлекателен был для него и мрачный хаос, с амплитудой колебания от Дьявола к Богу и от Бога к Дьяволу.