Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 61

Составлять... Составители — злое слово. Но они-то и пишут куда больше, чем поэты. Упорно, настойчиво, много лет подряд. Их печатают — и сразу забывают. Но иногда и к ним приходит Слава — то тихая, почти неслышная, домашняя, то громкая и глянцевитая, как обложка модного журнала.

Читаешь — все как будто «составлено» правильно: и рифмы, и ритм, и даже чувства, но...

Но не ложится на холмы Грузии ночная мгла, не дышат почва и судьба, не подползают поезда лизать поэзии мозолистые руки...

В той группе сотрудников «Чисел», в нижнем ряду, на полу, сидит и «Борис Дикой». Выхватив знакомое лицо, мы с трудом увеличили эти полтора сантиметра — и сквозь сетчатую фактуру журнального листа виднее стала и чуть раздвинувшая губы улыбка, веселые глаза, высокий гладкий лоб, над ним аккуратно, честным ежиком подстрижены густые волосы. Уже ро всем облике — подчеркнутая подтянутость, уверенность в себе...

Рядом — молодой поэт Юрий Софиев, чьи интереснейшие письма, полные доброты и внимания, я перечитываю с огромной благодарностью и грустью: Юрий Борисович жил в Алма-Ате, работал в Академии наук... Отыскался он теми же неисповедимыми путями, какие непрестанно приводили меня к людям, знавшим Вильде.

Из письма Ю. Б. Софиева:

«Дикой мне был чрезвычайно симпатичен, близок по своим «левым» взглядам. Мы постоянно участвовали вместе в деятельности определенных литературно-общественно-политических групп, но близкого, интимного дружеского отношения между нами — увы! — не было... Может быть, из-за моего молчаливо-застенчивого, замкнутого характера? А может быть, и по различной величине масштабов?

Теперь ведь ясно, каким большим, сложным, значительным человеком был Вильде. По масштабу — подлинным национальным героем Франции и Сопротивления вообще.

С 1929 по 1933 год я был председателем «Союза молодых русских поэтов и писателей во Франции». Как-то ко мне пришли два молодых человека, два приятеля — студенты Сорбонны — Борис Вильде, этнолог, историк культуры, и Юрий Мандельштам, филолог.

Приятели принесли стихи — занимались литературой, хотели поступить в Союз. После беседы с ними я попросил их подать заявления, и на ближайшем заседании Правления они были приняты, так как стихи были грамотные... В начале 30-х годов стали издаваться «Числа» — силами молодых... И во всех этих предприятиях участвовал Борис Дикой — но стихов его я не помню...»

Ю. Б. Софи ев рассказывает, что Борис обычно выступал в прениях, иногда делал доклад о немецкой литературе, писал о поэзии в русских парижских журналах.

Нашлись две такие заметки: «Незнакомка» Р.-М. Рильке» и некролог, посвященный немецкому поэту Стефану Георге. Не знаю, как оценят специалисты эти короткие разговоры о двух прекрасных поэтах. Но мне в них чудится тоска: «Вот они — могли, а мне не дано...»

«НЕЗНАКОМКА» РИЛЬКЕ

В творчестве Рильке не трудно отыскать следы его касания с потусторонним миром. Достаточно назвать хотя бы тот факт, что поэт не хотел включать в собрание своих сочинений свой цикл стихов «из наследия графа С.», ибо— по его словам —они были ему продиктованы, это было только «поручение». Известно также, что и в жизни эта потусторонняя связь Рильке сыграла большую роль. Так, например, его поездка в Испанию была всецело внушена ему «незнакомкой», говорившей с ним при посредстве медиума в замке в 1912 году.