Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 43

Борис Вилъде (слева) и Алексей Соколов на литературном вечере в Тартуской гимназии. 1926 г.

Немудрено, что Тамара, зная прямоту и бескомпромиссность Мирры Ивановны, так волновалась при мысли, что придется откровенно говорить с ней на такую щекотливую тему.

«Ночь я спала очень плохо, мысленно произнося речи о Борисе. Я никак не могла лукавить; Мирра Ивановна хорошо думала обо мне и верила мне; но правдивые слова могли повредить Борису, а мне так хотелось его благополучия. Я прекрасно понимала, что значит для неприкаянного, бездомного Бориса женитьба на такой девушке. Это не только любовь и счастье, этим он вошел бы в семью, живущую высокими интересами, оказался бы в среде французской «аристократии духа», стал бы человеком, перед которым открыты все пути.

На следующий день Мирра Ивановна была у меня. Она была тоже взволнована. Сказала, что Борис вошел в их дом, сразу же покорив все сердца. Особенно им очарован ее муж.

Знакомство Ирэн с Борисом произошло следующим образом: в Сорбонне, на доске объявлений, было вывешено предложение давать уроки русского языка в обмен на французский. И адрес был — квартира Андре Жида.

Ирэн Лот, как и вся молодежь, увлекалась знаменитым писателем и, в надежде увидеть Андре Жида, откликнулась на предложение. Уроки начались, и молодые люди влюбились друг в друга.

Мирра Ивановна просила меня быть предельно искренной, так как решалась судьба ее дочери. Она подчеркнула, что все они уже полюбили Бориса, что его материальная необеспеченность не имеет значения и что направление его ума соответствует передовым взглядам ее мужа. Я собрала все свои душевные силы и стала говорить.

Я начала с того, что знаю его мать, скромную труженицу, которой нелегко было одной поднять и воспитать двух детей; знаю и люблю его сестру Раю, чрезвычайно привлекательную своей скромностью, глубиной, тишиной. Борис — человек совершенно иного склада. Талантлив, смел, не опускает головы перед трудностями. Он мог бы терпеть, ждать, приспосабливаться и в конце концов и в Эстонии добился бы житейского благополучия. Но он предпочел неизвестность, риск. Он не подготовил почвы, не вооружился рекомендациями, он надеялся на одного себя.

Я боялась даже взглянуть на Мирру Ивановну. В глубине души я была убеждена, что ни одна мать не согласится на брак своей дочери с таким странным, никому не известным, с неба свалившимся человеком. Ее реакция превзошла все мои ожидания. Со свойственной ей горячностью она заявила, что все услышанное вполне ее устраивает, что именно такой человек, даже не чуждый известной авантюрности, вполне ей по душе.