Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 35

Принесла случайная молва

Милые знакомые слова:

Летний сад, Фонтанка и Нева...

Вы, слова залетные, куда!

Здесь живут чужие господа И чужая радость и беда, Мы для них — чужие навсегда.

Эту песенку написала поэтесса Раиса Блох — ее переводы пьес Гоцци недавно переизданы в СССР. Она долго жила в Париже и во время оккупации погибла в фашистском лагере смерти.

Осень. Проливной дождь. Из вагона выходит Борис Вильде.

Об этом времени — пяти первых месяцах парижской жизни — я так ничего и не узнала бы, никаких писем нет, если бы не случай, показавшийся мне просто чудом. Зачем искать другие слова для описания этой встречи в Таллине поздней весной 1970 года?

...Уже перезнакомилась со многими школьными друзьями Бориса, посмотрела вместе с ними мемориальный фильм, услышала с экрана голос Ирэн, вновь увидела кабинет в Музее Человека, камеру в тюрьме, узкую улочку «Рю Борис Вильде» в Фон-тенэ-о-Роз, где до сих пор живет Ирэн («единственное место на земле, где я у себя дома», как писал Борис).

И вечером, в гостях у своих знакомых, молодых таллинских врачей, ни о чем другом уже говорить не могла.

Наутро — телефонный звонок, взволнованный голос. Инна, моя вчерашняя хозяйка. Оказывается, с ней в больнице работает медсестра, «с которой я поделилась вашими рассказами», и она была в Париже, когда туда приехал Борис, она подруга его покойной сестры, она столько знает...

Но я уже спешу: сведите, познакомьте, и поскорее, поскорей!

Как назвать ту неожиданную душевную близость, то проникновенное понимание не с полу--с

четвертьслова, когда тебе навстречу ответный свет в глазах, улыбка, крепкая и теплая рука? Удерживаясь от лирики, скажу, что благодаря Тамаре Павловне Милютиной я не только получила доступ к письмам Бориса Вильде, но и подробно узнала от нее о Борисе осени 1932 года.

В своих «Записках» Тамара Милютина рассказала о своем пребывании в Париже в 1930—1933 годах. Ее муж, живший в Тарту, был приглашен читать лекции в Русском Богословском институте и привез с собой девятнадцатилетнюю студентку-жену.

В конце шестидесятых годов Тамара Павловна, по просьбе редакции «Ученых записок» Тартуского университета, написала о годах, проведенных в Париже. Она разрешила мне напечатать выдержки из этих удивительных по свежести чувств и мыслей воспоминаний.

Мы встретим в них и Бориса Вильде.

ТРИ ГОДА В ПАРИЖЕ

Вспышки сознания в беспамятстве дней.

«С осени 1930 года до конца 33-го я прожила в Париже. Мне повезло — я не имела никакого отношения к эмиграции, раздираемой разноголосицей различных политических толков и группировок и объединенной только одним — полнейшим неприятием всего советского. Я попала в совершенно иной круг, круг людей, многие из которых вернулись на Родину, одни реально, другие посмертно; многие, заняв определенную позицию в годы немецкой оккупации, внесли свою долю участия в дело Сопротивления.