Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 127

«Без нас домой приходил наш врач и оставил нам четыре таблетки снотворного. Я легла с Ирэн. Она заснула довольно быстро, а я всю ночь не спала. На рассвете я долго смотрела на ее лицо: она спала тихо, не шевелясь. И вдруг она сказала: «Да!»—тихим, решительным голосом. И сама не зная почему, я вспомнила, как она сказала это слово в день их свадьбы...»

10

На вырванных из тетради листках Борис написал свое последнее письмо:

«Простите, что я обманул вас: когда я спустился снова, чтобы еще раз обнять вас, я уже знал, что это будет сегодня. По правде говоря, я горжусь своей ложью: вы могли убедиться, что я не дрожал, а улыбался, как всегда. И я иду на смерть с улыбкой, как на новое приключение, может быть — с некоторым сожалением, но ни угрызений совести, ни страха во мне нет.

Честно говоря, я так давно вступил на путь смерти, что возвращение в жизнь мне кажется во всех отношениях трудным, пожалуй, даже невозможным.

Моя дорогая, думайте обо мне как о живом, а не как о мертвом...

За вас я не боюсь. Придет день, когда вы уже сможете жить без меня, без моих писем, без воспоминаний обо мне. В этот день мы соединимся с вами в вечности, в истинной любви.

А до этого дня мой духовной образ — единственно реальный!— всегда и везде будет с вами.

Вы знаете, как я люблю ваших родителей, ставших и моими. Благодаря таким французам, как они, я узнал и полюбил Францию — мою Францию. Пусть моя гибель будет для них не горем, а гордостью.

Я очень люблю Эвелину и верю, что она сумеет жить и работать для новой Франции.

С братским чувством я думаю о семье Манн.

Постарайтесь смягчить весть о моей гибели моей матери и сестре. Я часто с нежностью думал о них и о своем далеком детстве...

Не надо, чтобы моя смерть стала поводом для ненависти к Германии. Я боролся за Францию, но не против немецкого народа.

Пусть после войны нашей памяти воздадут должное — этого достаточно.

Знаю, наши товарищи по Музею Человека нас не забудут.

Моя любимая, я уношу с собой воспоминания о вашей улыбке. Постарайтесь улыбаться, читая эти строки, как улыбаюсь я, дописывая их.

Только что посмотрел в зеркало и увидел себя таким же, как всегда. Вспомнил четверостишие — я его сочинил несколько недель тому назад:

По-прежнему буду бесстрастен И понапрасну смел, Когда двенадцать винтовок Возьмут меня на прицел.

Да и вправду, нет в этой смелости никакой заслуги. Для меня смерть — только завершение большой любви, переход в истинную Реальность. На земле эту Реальность для меня воплощали вы. Гордитесь этим!

Храните мое обручальное кольцо — последнюю память. Я поцеловал его, прежде чем снять.

Хорошо умереть в полной силе, с ясным умом, владея всеми своими способностями... Такой конец для меня безусловно — самый подходящий. Лучше умереть так, чем неожиданно пасть на поле боя или мучительно гибнуть от неизлечимой болезни.

Кажется, я сказал все. Уже пора идти. Я видел некоторых своих товарищей. Они все держатся отлично. Меня это очень радует.

(...) бесконечная нежность к вам подымается из глубины моей души...