Читать «Чарльз Буковски. Капитан ушел обедать, верховодит матросня» онлайн - страница 32

    Не знаю, просто раньше все было иначе. Писатели были больше похожи… на писателей. Что творилось! Литературные журналы. И будь я проклят, если хоть единожды не пересекся со старой гвардией. Каресс Кросби напечатала один из моих рассказов в своем портфолио наряду с Сартром, кажется, Генри Миллером и, вроде бы, Камю. Журнала этого у меня уже нет. Украли. У меня воруют. Берут что ни попадя в процессе роспития. Вот почему я все чаще один. Как бы там ни было, кому-то еще должно не хватать Бурных 20-х и Гертруды Стейн с Пикассо… Джеймса Джойса и Лоуренса сотоварищи.

    Мне кажется, мы уже не справляемся, как раньше. Как будто мощности наши изношены, и эксплуатировать их уже нельзя.

    Я сижу здесь, прикурив сигарету и слушаю музыку. На здоровье не жалуюсь и надеюсь, что пишу так же, как прежде или даже лучше. Все остальные книги кажутся такими… обыденными… выполнены в наизусть выученном стиле. Может, я слишком много читал. Или слишком долго. А еще после десятилетий писательства (а нарожал я туеву тучу), читая очередного писателя, я уверен, что могу точно сказать, где он мухлюет. Вранье легко раскрывается, и вот гладенькая полировка содрана… Я угадываю, какой будет следующая строчка, новый абзац… Ни искры, ни натиска, ни перекомпановки. Они тупо зазубрили ремесло, как починку водопроводного крана.

    Мне становилось легче, когда я представлял величие в других, даже если оно не всегда в них оказывалось.

    Передо мной вставал Горький в русской ночлежке, стреляющий табачок у парня рядом. Робинсон Джефферс, говорящий с клячей. Фолкнер, начинающий с последнего стакана в бутылке. Само собой, я дурачился. Молодой дурашлив, а старый - дурак.

    Пришлось приспосабливаться. Но для всех нас по сей день каждая новая строка всегда тут как тут. Порой это та самая строка, ради которой все затевалось. Она пробивается и говорит ЭТО. Мы мечтаем о ней на протяжении длинных ночей и надеемся на лучшее.

    Вероятно, сейчас мы настолько же хороши, насколько те ублюдки тогда. И кто-то из молодых думает обо мне, как я думал об ушедших. Узнаю об этом из писем. Прочитываю их и выбрасываю. Они из ужасных 90-х. Это новая строчка. За ней последуют другие. Пока строчки не кончатся.

    Ага. Еще сигаретку. Потом я, пожалуй, приму душ и отправлюсь спать.

    4/16/92 00:39

    Скверный день на ипподроме. На подъезде я всегда путаю, какой системой воспользуюсь. Возьму-ка я 6 или 7. Разумеется, мимо. По крайней мере, я никогда не потеряю ни свои штаны, ни рассудок на скачках. Я просто столько не ставлю. Годы нищеты сделали меня осторожным. Да и выигрышные мои дни не особо шикарны. Кроме того, я лучше буду прав, чем не прав, особенно отказываясь от часов своей жизни. Некоторые чувствуют время, гробя себя здесь. Лошади приближались к воротам перед 2ым заездом. До старта оставалось еще 3 минуты, и наездники не торопились. Техподготовка почему-то показалась мне мучительно долгой. Когда тебе 70, сильнее обижаешься, если кто-то хезает на твое время. Разумеется, я осознаю, что сам себя поставил в позу унитаза.