| The revolution released me from the monastery, which was to me a prison, and flung me out into life pretty roughly. | Революция освободила меня из монастырской тюрьмы и не слишком ласково швырнула в жизнь. |
| The chief of the Saratov district militia, a very wise man, who kept me under arrest for a fortnight, wrote in the identity card he drew up for me: profession, parasite; education, pseudo-scientific; convictions, none. | В удостоверении личности, выданном мне одним умнейшим человеком - саратовским начальником районной милиции, у которого я просидел недельки две под арестом, - проставлено им собственноручно: профессия - паразит, образование - лженаучное, убеждения -беспринципный. |
| And so, Darya Dmitrevna, when I found myself with nothing but a bag of salt in my pocket, absolutely free, I understood the miracle of life. | И вот, Дарья Дмитриевна, когда я очутился с одним мешочком соли в кармане, абсолютно свободный, я понял, что такое чудо жизни. |
| The useless knowledge cluttering up my mind began to slip away from me, but some of it actually came in handy as exchange value.... For example, to the study of the human hand, or chiromancy, I owe the regular replenishing of my stock of salt." | Бесполезные знания, загромождавшие мою память, начали отсеиваться, и многие оказались полезными даже в смысле меновой стоимости... Например - изучение человеческой ладони, или хиромантия, - этой науке, исключительно, я обязан постоянным пополнением моего солевого запаса. |
| Dasha was not listening. | Даша не слушала его. |
| Something-perhaps it was the wind, whistling with such shrill despairing melancholy in the wheat stubble-made her long to weep, and she kept turning away her face, and gazing at the dim sunset. | Оттого ли, что ветер бездомной тоской тоненько посвистывал в стеблях пшеницы, - ей очень хотелось плакать, и она все отворачивалась, глядя на тусклый закат. |
| The thought of the infinite spaces she would have to cover in her search for Ivan Ilyich, for Katya, for her own self, plunged her in despair. | Безнадежность охватывала ее от того бесконечного пространства, по которому предстояло пройти в поисках Ивана Ильича, в поисках Кати, в поисках самой себя. |
| Formerly, Dasha would undoubtedly have found a certain satisfaction in pitying herself, so helpless, so small, cast into the cold steppe.... But not now, not any more.... | Наверно, в прежнее время Даша нашла бы даже усладу, пронзительно жалея себя, такую беспомощную, маленькую, заброшенную в холодной степи... Нет, нет!.. |
| Accepting the potato from Kuzma Kuzmich, she munched at it, washing it down with tears.... She remembered some words from Katya's letter, received so long ago, in Petrograd: | Взяв у Кузьмы Кузьмича картошку, она жевала ее, глотая вместе со слезами... Вспоминала слова из Катиного письма, полученного еще тогда, в Петрограде: |
| "The past has gone-gone for ever, Dasha...." | "Прошлое погибло, погибло навсегда, Даша". |
| "Apart from their utter isolation from real life, and aimless bustling, a kind of defiant depravity is one of the vices of our intellectuals, Darya Dmitrevna.... Haven't you ever noticed the way our professional men walk? You must have seen some liberal stamping along as if he were walking on red-hot coals.... 'And where is he hurrying to?' you can't help asking yourself...." | - Помимо полнейшей оторванности от жизни, -бесцельная торопливость, ерничество - один из пороков нашей интеллигенции, Дарья Дмитриевна... Вы когда-нибудь наблюдали, как ходят люди свободной профессии, - какой-нибудь либерал топочет козьими ножками в нетерпении, точно его жжет... Куда, зачем?.. |
| The irritating creature prosed on, boasting and showing off. | Этот несносный человек все говорил, говорил, бахвалился. |
