| I thought I must have gone mad ... the dead walking about the streets of Moscow ... and he laughed like anything and started kissing me ... and I couldn't get up.... Katya, my pretty one, my clever darling ... why, we have enough to tell each other to last us ten nights.... Good heavens, now I remember the room! There's the bed and there's the medicine chest with the Sirens. Vadim's been telling me about Ivan. | Думаю, - с ума спятила, покойники в Москве по переулкам стали ходить... Он как захохочет, да -целовать... А я встать не могу... Катя, красивая, умная моя... Ведь нам рассказывать друг другу нужно десять ночей... Господи, узнаю комнату... И кровать, и Сирии с Алконостом... Вадим рассказал мне про Ивана. |
| A hospital train will be leaving for their unit in a few days, and I've decided to join it. I'll go as a nurse and Anisya and Kuzma Kuzmich will go with me ... we won't leave him here alone, he might get into trouble.... We're simply dying for something to eat, Katya.... Do put the kettle on! And then we must have a wash.... We were a whole week in a goods van coming from Yaroslavl ... we must take off all our clothes and search them thoroughly.... | Я решила: на днях отправляется в их часть санитарный поезд, - еду санитаркой, а Анисья, и Кузьма Кузьмич со мной... Одного его мы здесь не оставим, избалуется... Катя, во-первых, хотим есть... Ставь чайник... Потом - мыться... Мы от Ярославля ехали в теплушке неделю... Все это с нас надо снять, осмотреть. |
| We won't come into your room yet, we'll stay in the kitchen. Come on, I'll introduce you to my friends ... what marvellous people, Katya! | Мы пока в комнату к тебе заходить не будем, мы на кухне... Идем, я тебя познакомлю с моими друзьями... Это такие люди, Катя! |
| I owe them my life- everything! We'll heat up the range ourselves and boil the water, there's a whole lot of furniture in there.... Haven't you got a single grey hair, Katya? | Я им обязана жизнью и всем... Мы сами и плиту затопим, и воды накипятим, там куча всякой мебели... Катя, да неужели у тебя нет седых волос? |
| For goodness' sake-you look ten years younger than me.... I'm sure the day will come-soon, soon, when we shall all be together...." | Боже мой, ты моложе меня на десять лет... Я верю - скоро, скоро настанет день, когда мы все будем вместе... |
| In Moscow, oats were being given on ration cards. | В Москве по карточкам выдавали овес. |
| Never before had the capital of the Republic gone through such a hard time as in the winter of 1920. | Никогда еще столица республики не переживала такого трудного времени, как в зиму двадцатого года. |
| The Red Army offensive had swallowed up all available manpower. | Наступление красных армий поглощало все жизненные силы. |
| The grain and coal reserves seized from the Whites had rapidly melted away. | Захваченные у белых запасы хлеба и угля быстро растаяли. |
| The rich provinces which had been overrun by Cossacks and Volunteers were devastated. | Богатые губернии, по которым прошлись казаки и добровольцы, были разорены. |
| The workers' food detachments could only find the most insignificant grain surpluses there. | Продовольственные рабочие отряды находили там лишь жалкие излишки хлеба. |
| On the anniversary of the Frost Campaign the Volunteer Army fell back on Novorossiisk, strewing the impassable mud of the Kuban steppe with abandoned baggage carts, mud-logged guns, and dead horses. | В годовщину "ледового похода" Добрармия бежала на Новороссийск, устилая непролазные кубанские грязи брошенными обозами, экипажами с имуществом, завязшими пушками и конской падалью. |
| All was over. | Все было кончено. |
| Anton Ivanovich Denikin, grey-haired and stooping, had sailed away on a French torpedo boat to live the life of an emigre and write his memoirs. | Антон Иванович Деникин, поседевший, ссутулившийся, отплыл на французском миноносце в эмиграцию - писать свои мемуары. |
