| "Any more questions, Comrades?" he asked, and Katya trembled, as if this quiet, stern voice had entered into her very being and rent her heart. | - Все вопросы, товарищи? - спросил он, и Катя задрожала так, будто этот негромкий, строгий голос вошел в нее, разрывая сердце. |
| She turned instantly, intending to go away. | Она сейчас же повернулась, чтобы уйти. |
| So nothing had ever been forgotten! The sound of this voice, so like that dear one which was for ever silenced, had aroused her former grief, the old, useless pain.... Thus it is that long-forgotten memories come back to the lonely in dreams, and a man sees a strange hut in the forest, lit up by dying embers, and beside them his dead mother, sitting smiling as in his distant childhood: he would like to stretch out his arm towards her, to call her back to life, but he cannot touch her, she smiles silently, and he realizes that it is only a dream, and tears come from deep within him, swelling the sleeper's bosom. | Ничто, оказывается, не забылось... Звук голоса, похожий на тот, родной, навсегда замолкший, встревожил в ней прежнюю тоску, прежнюю боль, ненужную, напрасную... Так одинокому человеку придет во сне давно изжитое воспоминание, -увидит он никогда им не виданный домик в лесу, освещенный пепельным светом, и около домика -свою покойную мать, - она сидит и улыбается, как в далеком детстве: он хотел бы к ней потянуться, вызвать ее из сна в жизнь, и не может ее коснуться, она молчит и улыбается, и он понимает, что это только сон, и глубокие слезы поднимают грудь спящего. |
| Something in Katya's face made one of the women in the doorway say: | Должно быть, у Кати было такое лицо, что одна из женщин в дверях сказала: |
| "Citizens, make way for the teacher, we're hemming her in...." | - Г ражданки, пропустите учительницу-то вперед, затолкали ее совсем... |
| They made way for Katya to go into the room. | Катю пропустили вперед, в комнату. |
| As she entered, the man at the table raised his bandaged head, so that she saw his stern face. | Она вошла, и тот человек у стола поднял голову, обвязанную марлей, - она увидела его суровое лицо. |
| Before joy had time to light up and widen his dark eyes, Katya staggered. | Прежде чем радость осветила, расширила его темные глаза. |
| Her head swam, and everything became confused in her mind, so that the rising hum of voices retreated and the light began to go dark, like the time when she had almost dropped the pail in the doorway.... Smiling guiltily, her breath coming fast, her face turning pale, Katya fainted away.... | Катя покачнулась, у нее закружилась голова, в ее сознании все сдвинулось, поднявшийся гул голосов ушел вдаль, свет начал темнеть, так же как тогда в сенях, когда едва не уронила ведро... Катя, виновато улыбаясь, часто задышала, бледнея - стала опускаться... |
| "Katya!" exclaimed the man at the table, pushing his way through the people. | - Катя! - крикнул этот человек, расталкивая людей. |
| "Katya!" | - Катя! |
| Many hands seized her, not allowing her to fall, Vadim Petrovich took her drooping face between the palms of his hands-so sweet, so dear, it was, with the chill, half-open mouth, the eyes rolling upwards beneath the lids. | Несколько рук подхватило ее, - не дали ей упасть на пол. Вадим Петрович взял в ладони ее поникшее, милое, очаровательное лицо, с похолодевшим полуоткрытым ртом, с глазами, закаченными под веки. |
| "She's my wife, Comrades, my wife," he said over and over again, with quivering lips.... | - Это моя жена, товарищи, это моя жена, -повторял он трясущимися губами... |
| The wind blew at their backs as they walked. | Они шли, ветер дул им в спину. |
| Vadim Petrovich held Katya to him with an arm round her frail shoulders. | Вадим Петрович прижимал к себе Катю за слабые плечи. |
