| I had luck. I was wounded at the very start... in the arm ... a nerve or something was affected, and I lost consciousness.... I've changed my mind about a lot of things since then.... While I lay there on my back some of the men must have bandaged my arm and lifted me on a rick and covered me with straw.... At such a time they thought of me! I tell you-we don't know our people, and we never have known them. Ivan Bunin says they are wild beasts, and Merezhkovsky calls them sacrilegious brutes, the vandals of the future. Remember our talk in the train? | Подвезло... Ранили меня в самом начале, - в руку, нерв, что ли, какой-то задело, - потерял сознание... Многое я с того часа начал пересматривать... Покуда валялся кверху воронкой, - бойцы, оказывается, перевязали мне руку, отнесли к омету, закидали соломой... В такой обстановке, видишь ты, позаботились... Утверждаю: нашего народа мы не знаем и никогда не знали... Иван Бунин пишет, что это - дикий зверь, а Мережковский, что это - хам, да еще грядущий... Помнишь, мы в вагоне ночью разговаривали? |
| I was drunk, but I have forgotten nothing. | Я был пьян, но я ничего не забываю. |
| Where did we go wrong-was it in failing to realize that, just as a visible target is necessary for the adjusting of fire, profound experience of life is required for the adjustment of our philosophy and logic? Immanuel Kant is one thing-revolution is quite another!" | В чем была ошибка: философия-то, логика-то корректируются, как стрельба, видимой целью, глубоким познанием жизненных столкновений... Революция - это тебе не Эммануил Кант! |
| "And what happened next, Sergei Sergeyevich?" | - Сергей Сергеевич, ну а дальше что было?.. |
| "What happened next? I crawled out of the straw in the night. | - Дальше-то... Ночью вылез я из соломы. |
| They were bawling songs in the hut, which meant that the victors were already drunk. | На хуторе орут песни, - значит, победители уже пьяны. |
| I stumbled over a mutilated corpse, and then another-and I could see it all. I caught a horse, rode into the steppe, and wandered about there for several ghastly days.... I was picked up by a detachment of Budyonny's cavalry- there's a cavalryman in the Salsk steppe of that name- and they took me to the station of Kuberle, and from there I was sent to this place. | Наткнулся на изувеченный труп, на другой, - все ясно... Поймал лошаденку, ушел в степь, где провел несколько мучительных дней... Подобрал меня конный отряд Буденного, - есть у них в Сальских степях такой всадник... Доставили меня на станцию Куберле и, значит, - сюда. |
| And here I am, hanging about the hospital.... My service record, all my papers, stayed there in the straw, in the pocket of my coat. Remember that fur coat of mine? | Здесь околачиваюсь в госпитале... Послужной список, документы - все осталось на гумне, в бекеше... Помнишь мою бекешу? |
| I shall never get another like it...." | Такой теперь не построишь... |
| "And was Gimza killed, too?" | - Слушай, и Гымза там же погиб? |
| "We lost Gimza a long time ago, when we lost the transport carts. He had a terrific attack of spotted typhus...." | - Гымзу мы давно потеряли, вместе с обозом, у него сыпняк был жестокий... |
| "I'm sorry about Gimza." | - Жалко Гымзу. |
