| "Thank you, Comrades," she said, when she had done. "Now you know my grief ... thank you for listening to me...." | - Спасибо вам, товарищи, - сказала она, - узнайте мое горе, спасибо вам... |
| And wiping her eyes on her apron, she went back to the galley. | Вытерла передником глаза и ушла в камбуз. |
| The sailors sat in frowning silence for a long time, their sinewy arms embracing their knees. | Моряки, обхватив жиловатыми руками колени, нахмурясь, долго еще молчали. |
| Ivan Ilyich went a little way away and lay down by himself. | Иван Ильич отошел и лег в сторонке. |
| Suppressing a sigh, he said to himself: | Сдерживая вздохи, думал: |
| "There now! One meets a person, one passes by, and never notices that one has been brought face to face with the smoking ruins of what was once a whole world...." | "Вот встречаешь человека и проходишь мимо рассеянно, а он перед тобой, как целое царство в дымящихся развалинах..." |
| But the impression made on him by this woman's story gradually merged with thoughts of his own sorrows, which he kept hidden from all, from himself first and foremost. | Понемногу от впечатлений рассказа этой женщины он перекинулся к своим огорчениям, -их он глубоко прятал от всех, от самого себя в первую очередь. |
| He had very little hope of ever seeing Dasha again. | Мало у него было надежды когда-нибудь еще раз встретиться с Дашей. |
| Human beings had great powers of endurance, of course-no other animal could survive such wounds, such disasters. | Правда, человек живуч, ни один зверь не вынесет таких ран, таких бедствий. |
| But the distances were so enormous! | Но ведь пространство-то какое! |
| Where was he now to look for Dasha among the millions streaming eastward? | Где теперь искать Дашу в потоке миллионов, хлынувших на восток. |
| Why, that old fool, Dr. Bulavin, might even have whisked her abroad with him! | Старый дурень, доктор Булавин, чего доброго, еще махнет с ней за границу. |
| Shaking his head, and breathing a sigh of pity, he thought of Dasha's love of refinement and elegance, her nature, at once cold and ardent, like champagne on ice. | Покачивая головой, вздыхая от жалости, он вспоминал Дашины пристрастия к душевному комфорту, к изяществу, ее холодноватую пылкость, как кипение ледяного вина. |
| "It was too much for her, too much.... A hothouse plant, how was she to weather the chill winds of the tempest shaking the world? Poor little thing, she broke down utterly that time in Petrograd, after the death of her child, her feeble flame flickering and sinking in the chill twilight." | "Не по силам ей было, не по силам... Выращена в теплице, и - на вот тебе - подул такой мировой сквознячище... Бедная, бедная, тогда в Питере, после смерти ребенка, отказывалась жить, -угасала в холодных сумерках..." |
| All Ivan Ilyich knew of her adventures since he had left her in Petrograd, he had gleaned from the hastily scanned letter in Samara. | О том, что случилось с ней после Питера, Иван Ильич знал только по наспех прочитанному ее письму. |
| Dasha must have gone through a great deal since then, must have learned much.... How passionately she had dragged him to the window, to save him from his pursuers! | Несомненно, Даша много пережила после Питера, много поняла... С какою страстью тогда, спасая его от сыщиков, подтащила к окошку: |
| "I will be faithful to you! | "Верна буду тебе до смерти. |
