Читать «Феликс Гольт» онлайн - страница 308

   – Вы будете рады услышать, что мы подадим министру прошение о помиловании молодого Гольта. Уже собрано множество подписей. Ваша речь много в этом помогла. Вы заставили всех желать того, чего вы сами желали.

   Вот весть, которую Эстер так долго жаждала услышать, и о которой спросить не имела смелости, как из уважения к неожиданному горю Гарольда, так и от стыдливости, мешающей всегда человеку говорить о том, в чем он всего более нуждается. Несказанное утешение, которое произвели на нее желанные слова Гарольда, подействовали на нее даже физически; выражение и цвет ее лица мгновенно изменились. Но мы объясняем себе признаки волнения в людях точно также, как объясняем себе и признаки других явлений – часто совершенно ошибочно, или не имеет настоящего ключа к их разгадке. Гарольд не понял, что Эстер с нетерпением ожидала привезенного им известии; он приписал ее волнение к очень естественному чувству удовольствия, которое возбудил в ней его намек на необыкновенную силу ее красноречия.

   Вскоре после этого, Эстер встала и, протянув ему руку, сказала: –прощайте.

   Гарольд, уходя в свою спальню, думал о завтрашнем дне, хотя и с сомнением, но не лишенным надежды. Эта прелестная женщина, к которой он чувствовал такую страстную любовь, на что никогда не считал себя способным, могла своею любовью сделать для него не столь тягостным разразившееся над ним унижение. Если же она его не любила, то ему оставалось утешение, что он поступил как истинный джентльмен.

   Эстер пошла наверх к себе в комнату с мыслью, что ей не спать в эту ночь. Она поставила свечку на комод и не помышляла раздеваться. Ей надо было спокойно, ясно обсудить не настоящее, но будущее, она жаждала найти покой в окончательном решении своей судьбы. Трудно ей было решиться. И тут, и там ее ждали жертвы, самоотречение. Волнение ее было так велико, что она ходила взад и вперед по комнате, останавливалась перед окном и, отбросив назад свои волосы, устремляла взгляд на нечто невидимое. Не более полугода прошло с тех пор, как это юное создание увидело впервые Феликса Гольта. Но жизнь измеряется быстротой перемен и рядом впечатлений, изменяющих все существо человека; Эстер испытала страшный внутренний переворот. И этот переворот еще не был совершенно окончен.

   Она теперь глубоко чувствовала, что было нечто перед нею, лучше чего жизнь не могла ей никогда представить. Но если можно было достигнуть этого нечто, то лишь дорогою ценою, как всего действительно хорошего, и женщина не может везде и всегда найти ту возвышенную любовь, которая придает несказанное величие ее жизни и удовлетворяет высшим стремлениям ее души; чтоб быть посвященным в это блаженное таинство, она должна часто идти по трудному пути, дышать хладным воздухом, жить во мраке. Неправду говорят, что любовь делает все легким; напротив, она побуждает нас избрать то, что трудно. Предыдущая жизнь Эстер привела ее в столкновение со многими явлениями не положительно дурными, но неприятными. Что если б она избрала трудный путь, и ей пришлось бы идти по нему одной, не имея мощной руки, на которую можно опереться, не имея другого самого себя, который был бы для нее и радостью и примером? Ее прошедший опыт не давал ей питать никаких иллюзий. Она знала эту мрачную жизнь в уединенных закоулках, с этими постоянными столкновениями, с низкими грубыми людьми, что отсутствие всего изящного, эту необходимость постоянного труда; а то, что должно было сделать эту жизнь трудов и лишений земным раем,– присутствие и любовь Феликса Гольта были только надеждою, но не достоверным фактом. Эстер недаром была женщина, и потому надежды являлись в ней сильным двигателем. Она знала, что он любил ее; но говорил ли он какую помощь может принести мужчина женщине, если она его достойна? А если она докажет, что она его достойна? Но все же ее мучило опасение, что она может, так или иначе, остаться одна на каменистом трудном пути, может ослабеть на нем и прийти в отчаяние. Даже, если ее надежда исполнится, то она знала, что от нее будут требовать многого.