Читать «Феликс Гольт» онлайн - страница 306

   Через несколько минут в комнату вошел Доминик и объявил, что м-р Гарольд покорнейше просит ее пожаловать к нему, в кабинет, по очень важному делу, куда и он сейчас придет. Эстер встала и пошла с удивлением и испугом. Все ее опасения и все ее надежды в эту минуту сосредоточивались на Феликсе Гольте и ей не пришло в голову, чтоб Гарольд мог сказать ей что либо важное в этот вечерь о каком-нибудь другом предмете.

   Доминик поставил ей прелестное, изящное кресло против большого покойного кресла Гарольда. Все роскошные безделушки, окружавшие ее, и пустое кресло напоминали ей о немедленном приходе Гарольда; сидя тут и ожидая его, она впервые стала с нетерпением и с каким-то странным отвращением думать о его заискивающем ухаживании за ней. Вскоре дверь отворилась, и Гарольд вошел в комнату.

   Со времени своего разговора с матерью, он успел собраться с силами, переоделся и был совершенно спокоен. Он твердо решился поступать так, как требовала строгая честь, как бы это ему дорого ни стоило. Правда, он питал тайную надежду, что подобный поступок не будет ему стоить того, что он теперь ставил выше всего на свете, правда, он даже ожидал награды, но точно также правда, что он поступил бы одинаково, если б не ожидал ничего и не надеялся ни на что.

   Взглянув на него, Эстер стало как-то стыдно за свое нетерпение. Она ясно видела, что его ум угнетало какое-то горе. Но в тоже мгновение в ее сердце пробудилось опасение, не скажет ли он чего безнадежного о Феликсе.

   Они молча пожали друг другу руку; Эстер смотрела на него с тревожным удивлением. Он выпустил ее руку, но ей и в голову не пришло сесть, и потому они оба во все время разговора стояли перед камином.

   – Не пугайтесь, – сказал Гарольд, видя, что его торжественное лицо внушало ей опасения,– вы верно замечаете, что я взволнован. Это волнение происходит от неожиданного горя – но горя, касающегося только меня и моего семейства. Ни до кого другого это не относится.

   Эстер еще более изумилась и еще более почувствовала сострадания к нему.

   – Но, – продолжал Гарольд после минутного молчания и голосом, в котором слышалось глубокое чувство,– это горе изменяет мое положение в отношении вас. Об этом-то я и желал, не медля ни минуты, с вами переговорить.

   Эстер продолжала смотреть на него глазами широко раскрытыми от беспокойного ожидания. Гарольд отвернулся немного в сторону, облокотился на камин, и опустил глаза.

   – Мои чувства увлекают меня в совершенно противоположную сторону. Мне нечего говорить, что ваше внимание ко мне чрезвычайно мне дорого, что если б наше взаимное положение было иное и я бы не боялся прослыть корыстолюбцем, то давно сказал бы вам прямо, что я вас люблю, и что мое счастье только возможно, если вы согласитесь выйти за меня замуж.

   Эстер чувствовала, что ее сердце начинало болезненно биться. Слова и тон Гарольда так глубоко ее тронули, что предстоявшая ей задача была гораздо труднее, чем она предполагала. Воцарившееся молчание, едва прерываемое треском огня, казалось им целой вечностью. Наконец Гарольд снова обернулся к ной и сказал: