| Rubashov had refuted point for point all incriminating evidence and one-sided statistics; in a voice thick with tiredness, he had cited figures and dates, which as by miracle came up at the right moment in his numbed head; and all the time Gletkin had not been able to find the starting point from which he could unroll the logical chain. | Рубашов, сиплым от усталости голосом, последовательно разбивал все свидетельства его виновности, подкрепленные тенденциозно толкуемой статистикой, приводил чудом всплывавшие в памяти цифры и факты, убедительно опровергал подтасованные следствием данные, и Глеткин не сумел отыскать слабого места в его обороне. |
| For at their second or third meeting already, as it were, an unspoken agreement had come into existence between them: if Gletkin could prove that the root of charge was right-even when this root was only of a logical, abstract nature-he had a free hand to insert the missing details; "to dot the i's", as Rubashov called it. | Дело в том, что уже на втором или третьем допросе они заключили между собой негласный договор, по которому Глеткин должен был обосновывать всякий пункт обвинения рубашовскими идеями - хотя бы исключительно теоретическими, - а сделав это, имел право домысливать недостающие подробности или, как сформулировал для себя Рубашов, перековывать несуразицы следствия в звенья логической цепи. |
| Without becoming aware of it, they had got accustomed to these rules for their game, and neither of them distinguished any longer between actions which Rubashov had committed in fact and those which he merely should have committed as a consequence of his opinions; they had gradually lost the sense of appearance and reality, logical fiction and fact. | Они бессознательно выработали четкие правила игры и считали, что поступки, которые Рубашов должен был совершить, следуя логике своих теоретических рассуждений, действительно совершены; они потеряли представление о границах вымысла и реальности, о разнице между логическими конструкциями и фактами бытия. |
| Rubashov would occasionally become conscious of this in his rare moments of clear-headedness, and he would then have the sensation of awakening from a strange state of intoxication; Gletkin, on the other hand, seemed never to be aware of it. | Рубашов изредка замечал этот перекос, и в такие минуты ему казалось, что он очнулся от длительного наркотического сна, а Глеткину, по всей видимости, ничего подобного не приходило и в голову. |
| Towards morning, when Rubashov still had not given in over the question of sabotage in the aluminum trust, Gletkin's voice acquired an undertone of nervousness-just as in the beginning, when Hare-lip had brought out the wrong answer. | Под утро, когда Рубашов с очевидностью доказал, что не разваливал работу по производству легких металлов, глеткинский голос окрасился чуть заметным призвуком неуверенности - как и при первом неправильном ответе Заячьей Губы на очной ставке. |
| He turned the lamp on more sharply, which had not happened for a long time; but he turned it down again when he saw Rubashov's ironic smile. He put a few more questions, which had no effect, and said conclusively: | Он резко усилил накал лампы, чего давно уже не делал, но, заметив ироническую усмешку Рубашова, опять пригасил лампу, задал несколько незначительных вопросов, а потом сказал: |
| "So you definitely deny having committed any wrecking or subversive acts in the industry entrusted to you-or to have even planned such acts?" | - Значит, вы категорически отрицаете свою вредительскую деятельность во вверенной вам отрасли промышленности - равно как и наличие у вас преступных замыслов? |
| Rubashov nodded-with a sleepy curiosity as to what would happen. | Рубашов кивнул и, преодолевая сонливость, стал ждать, как поступит Глеткин. |
| Gletkin turned to the stenographer: | Тот повернулся к стенографистке: |
| "Write: the examining magistrate recommends that this charge be dropped for lack of evidence." | - Запишите. Следствие рекомендует снять данный пункт по недостаточности улик. |
