| After breakfast she usually went to the Isles, taking with her a book or some embroidery, and seating herself on a bench at her favourite spot, close to the tiny lake, watching the children at play on the sand heap, or reading, working, thinking. | После завтрака обычно Катя шла на острова, брала с собой книгу или вышиванье и, дойдя до любимого места, садилась на скамью близ маленького озера и глядела на детей, играющих на горке песка, читала, вышивала, думала. |
| At six o'clock she went back and had dinner with Dasha. | К шести часам она возвращалась обедать к Даше. |
| At eleven, Dasha and Telegin saw her home-the sisters walking arm in arm in front, Ivan Ilyich whistling, his cap on the back of his head, going behind them, "to cover the rear," for it was none too safe to walk about the streets at night now. | В одиннадцать Даша и Телегин провожали ее домой: сестры шли впереди под руку, а Иван Ильич, в сдвинутой на затылок фуражке и посвистывая, шел сзади, "прикрывая тыл", потому что по вечерам теперь ходить по улицам было небезопасно. |
| Every day Katya wrote to Roshchin, who was all this time on a special mission at the front. | Каждый день Катя писала Вадиму Петровичу Рощину, бывшему все это время в командировке, на фронте. |
| She told him in conscientious detail everything she had done and thought during the day. Roshchin had begged her to do this, assuring her in his replies: | Внимательно и честно она рассказывала в письмах все, что делала за день и что думала; об этом просил ее Рощин и подтверждал в ответных письмах: |
| "Ekaterina Dmitrevna, I appreciate your writing that today when you were crossing Elagin Bridge it began to drizzle, and as you had no umbrella you waited under the trees till it stopped. | "Когда вы мне пишете, Екатерина Дмитриевна, что сегодня переходили Елагин мост, начал накрапывать дождь, у вас не было зонта и вы пережидали дождь под деревьями, - мне это дорого. |
| I want to know all the details of your life, I don't know how I could go on living without them." | Мне дороги все мелочи вашей жизни, мне кажется даже, что я бы теперь не смог без них жить". |
| Katya knew Roshchin was exaggerating, and that he could have got on very well without knowing the "details of her life," but the idea of having to be alone with herself even for a single day, was so terrifying that she tried not to think, but simply to believe her life really was dear and necessary to Vadim Petrovich. | Катя понимала, что Рощин преувеличивает и прожить бы, конечно, смог без ее мелочей, но подумать - остаться хотя бы на один день снова одной, самой с собой, было так страшно, что Катя старалась не раздумывать, а верить, будто вся ее жизнь нужна и дорога Вадиму Петровичу. |
| And so whatever she now did had a special significance. | Поэтому все, что она теперь ни делала, - получало особый смысл. |
| Once she lost her thimble, and after looking for it a whole hour discovered it had been on her finger all the time-how Vadim Petrovich would laugh when he knew how absent-minded she had become! | Потеряла наперсток, искала целый час, а он был на пальце: Вадим Петрович, наверно, уж посмеется, до чего она стала рассеянная. |
| Katya now behaved as if she didn't belong to herself alone. | К самой себе Катя теперь относилась как к чему-то не совсем своему. |
| Once, sitting over her work at the window, deep in thought, she noticed that her ringers were trembling. Raising her head, she threaded her needle into the skirt lying in her lap, and stared in front of her for a long time, until at last her glance lighted upon her thin face in the wardrobe glass opposite, the large mournful eyes, and the smoothly-brushed hair knotted at the back of her head. | Однажды, работая у окна и думая, она заметила, что дрожат пальцы; она подняла голову и, протыкая иголкою юбку на колене, долго глядела перед собой, наконец взгляд ее различил напротив, где был зеркальный шкаф, худенькое лицо с большими печальными глазами, с волосами, причесанными просто, - назад, узлом... Катя подумала: |
