| "Personally I would be inclined to moderate my raptures if I were the previous speaker," continued Comrade Kuzma, and all of a sudden his waxen countenance became angry and resolute. "Twelve million peasants have been prepared for the slaughter, they are still at the front. ... Millions of workers are gasping in cellars, and standing famishing in bread lines. | - Я бы немного обождал с восторгом на месте предыдущего оратора, - продолжал товарищ Кузьма, и вдруг восковое лицо его стало злым и решительным. - Двенадцать миллионов крестьян приготовлены к убою, они еще на фронтах... Миллионы рабочих задыхаются в подвалах, голодают в очередях. |
| Do you intend to sing in fraternal choir, trampling on the workers the while?" | На спинах рабочих и крестьян, что ли, станете вы распевать братский хор... |
| Hissing was heard in the audience, and an indignant voice exclaimed: | В зале раздалось шиканье, возмущенный голос крикнул: |
| "This is provocation!" | "Это провокация!" |
| The rosy gentleman shrugged his shoulders and touched the bell. | Румяный барин пожал плечами и тронул колокольчик. |
| Comrade Kuzma went on speaking: | Товарищ Кузьма продолжал говорить: |
| "The imperialists have flung Europe into a monstrous war; the bourgeois classes, from top to bottom, have declared it a sacred one-this war for world markets, for the unprecedented triumph of capital.... Those yellow swine, the Social-Democrats, have lent their support to the bosses, assiduously repeating: 'Quite so! It is a national, holy war.' | - ...Империалисты швырнули Европу в чудовищную войну, буржуазные классы, сверху донизу, провозгласили ее священной, - войну за мировые рынки, за неслыханное торжество капитала... Желтая сволочь, социал-демократы поддержали хозяина под ручку, признали: так точно-с, война национальна и священна. |
| The peasants and workers have been sent to the slaughter.... Who, I ask you, who raised a voice during these bloody days?" | Крестьян и рабочих погнали на убой... Кто, я спрашиваю, кто поднял голос в эти кровавые дни? |
| "What's that he says? | - Что он говорит?.. |
| Who is he, anyhow? | Кто он такой?.. |
| Make him shut up!" came in furious voices. | Заставьте его замолчать! - раздались злые голоса. |
| There was an uproar. | Поднялся шум. |
| Some leaped up, waving their hands. | Иные вскочили, жестикулируя. |
| "... The hour has struck.... The flame of revolution is bound to spread into the very thick of the peasants and workers...." | - ...Час пробил... Пламя революции должно перекинуться в самую толщу крестьян и рабочих... |
| The rest of what he was saying could not be heard, for the noise in the body of the hall. | Дальнейшего совсем уже нельзя было расслышать за шумом в зале. |
| A few men in morning coats rushed up to the table. | Несколько человек в визитках подбежало к столу. |
| Comrade Kuzma backed off the platform and disappeared behind a door. | Товарищ Кузьма попятился с эстрады и скрылся за дверью. |
| In his place rose a famous authority on the education of children. | На его месте появилась знаменитая деятельница по детскому воспитанию. |
| "The outrageous utterances of the previous speaker.!! | - Возмутительная речь предыдущего оратора... |
| Just then a tender, moved voice said in Dasha's ear: | В это время кто-то у самого уха прошептал Даше взволнованно и нежно: |
