| Seated at a table set on a small platform, his head drooping drunkenly, the progenitor of futurism, a veterinary surgeon with a distorted, consumptive-looking visage, drowsed against the wall. | У стены, на возвышении, уронив пьяную голову, дремал родоначальник футуризма - ветеринарный врач с перекошенным чахоточным лицом. |
| Every now and then the proprietor of the basement, an exactor, long-haired, mild, drink-sodden, appeared at a side door, stared wildly at his clients and disappeared again. | Хозяин подвала, бывший актер, длинноволосый, кроткий и спившийся, появлялся иногда в боковой дверце, глядя сумасшедшими глазами на гостей, и скрывался. |
| Strukov, a little tipsy from the punch, said to Ivan Ilyich: | Струков, захмелевший от крюшона, говорил Ивану Ильичу: |
| "Know why I like this place? | - Я почему люблю этот кабак? |
| Because you won't find such putridity anywhere else! It's delightful! | Такой гнили нигде не найдешь - наслаждение!.. |
| Look at that woman over there in the corner-skinny, hideous, she can hardly move: the last stages of hysteria-and immensely popular!" | Посмотри - вон в углу сидит одна - худа, страшна, шевелиться даже не может: истерия в последнем градусе, - пользуется необыкновенным успехом. |
| Strukov laughed, sipped his punch, and, without wiping his flabby lips, the upper one shaded by a Tatar moustache, went on naming people at the tables to Ivan Ilyich, pointing to one sleep-starved, diseased, half-mad face after another: | Струков хохотнул, хлебнул крюшона и, не вытирая мягких, оттененных татарскими усиками губ, продолжал называть Ивану Ильичу имена гостей, указывать пальцами на непроспанные, болезненные, полусумасшедшие лица. |
| "They're the last of the Mohicans, all of them... the remnants of the aesthetic salons.... | -Это все последние могикане... Остатки эстетических салонов. |
| Phew! | А! |
| What a mouldy lot! | Плесень-то какая. |
| They've shut themselves up here, and are pretending there isn't any war, and that all is as it used to be." | А! Они здесь закупорились - и делают вид, что никакой войны нет, все по-старому. |
| Telegin listened and looked around him. The heat, smoke, and wine made everything dreamlike, and his head was swimming.... He noticed that several people were turning their heads towards the entrance; the veterinary surgeon opened a pair of jaundiced eyes with an obvious effort; the proprietor's crazy countenance appeared round the partition; the comatose woman seated sideways next to Ivan Ilyich raised slumbrous eyelids, and sat up with unexpected vivacity, staring in the direction in which all were staring.... A sudden stillness fell upon the basement, broken by the tinkle of a falling glass.... | Телегин слушал, глядел... От жары, табачного дыма и вина все казалось будто во сне, кружилась голова... Он видел, как несколько человек повернулось к входной двери; разлепил желтые глаза ветеринарный врач; высунулось из-за стены сумасшедшее лицо хозяина; полумертвая женщина, сидевшая сбоку Ивана Ильича, подняла сонные веки, и вдруг глаза ее ожили, с непонятной живостью она выпрямилась, глядя туда же, куда и все... Неожиданно стало тихо в подвале, зазвенел упавший стакан... |
| In the doorway stood an elderly man of middle height, with one shoulder thrust forward, his hands in the pockets of his cloth jacket. | Во входной двери стоял среднего роста пожилой человек, выставив вперед плечо, засунув руки в карманы суконной поддевки. |
| As he stood there smiling, his narrow face with the flowing black beard settled into two deep characteristic wrinkles, the whole dominated by a pair of steady, shrewd, piercing eyes. | Узкое лицо его с черной висящей бородой весело улыбалось двумя глубокими привычными морщинами, и впереди всего лица горели серым светом внимательные, умные, пронзительные глаза. |
