| "Ekaterina Dmitrevna, you...." | - Екатерина Дмитриевна, вы... |
| "You can see for yourself!" cried Katya in despairing tones. | Отчаянным голосом Катя крикнула: |
| "Go away-I implore you!" | - Да, видите сами!.. Умоляю вас - уходите... |
| The cup in Dasha's hand trembled. | У Даши в руках задрожала чашка. |
| There was silence in the drawing room. | Там, в гостиной, молчали. |
| At last Katya said, very low: | Наконец Катя проговорила совсем тихо: |
| "Go now, Vadim Petrovich!" | - Уходите, Вадим Петрович... |
| "Goodbye!" | - Прощайте. |
| He drew a brief sigh. | Он вздохнул коротко. |
| Then his newly polished boots squeaked, and the front door banged. | Проскрипели его смазные сапоги, хлопнула парадная дверь. |
| Katya went into the dining room, sat down at the table, and pressed her hands hard against her face. | Катя вошла в столовую, села у стола, изо всей силы прижала к лицу руки. |
| From that moment she never mentioned the man who had departed. | С тех пор об уехавшем она не говорила ни слова. |
| She bore her pain bravely, though she would rise in the morning with reddened eyelids and swollen lips. | Катя мужественно переносила боль, хотя по утрам вставала с покрасневшими глазами, с припухшим ртом. |
| A postcard came from somewhere on the way, with Roshchin's regards to both the sisters, and lay on the mantelpiece till it became fly-blown. | Рощин прислал с дороги открытку - поклон сестрам, - письмецо положили на камин, где его засидели мухи. |
| Every evening the sisters went to Tverskoi Boulevard lo listen to the band. They would sit on a bench watching gaily-clad girls in various stages of adolescence, strolling about under the trees. There were great numbers of women and children. More rarely a soldier with a bandaged arm, or a war invalid on crutches, would pass. | Каждый вечер сестры ходили на Тверской бульвар - слушать музыку, садились на скамью и глядели, как под деревьями гуляют девушки и подростки в белых, розовых платьях, - очень много женщин и детей; реже проходил военный, с подвязанной рукой, или инвалид на костыле. |
| On one such evening the band was playing a waltz- | Духовой оркестр играл вальс |
| "On the Hills of Manchuria." | "На сопках Маньчжурии". |
| The plaintive notes of the horns rose into the evening sky. | Ту, ту, ту, - печально пел трубный звук, улетая в вечернее небо. |
| Dasha took Katya's weak, thin hand in her own. | Даша брала Катину слабую, худую руку. |
| "Katyusha," she said, her eyes on the sunset glow showing through the branches of the trees. "Do you remember: | - Катюша, Катюша, - говорила она, глядя на свет заката, проступающий между ветвями, - ты помнишь: |
| 'Love unfulfilled, tenderness cooling in the heart'? | О любовь моя незавершенная, □ ПВ сердце холодеющая нежность... |
| I believe, if we are brave, we shall live till we can love without suffering.... We know now, don't we, that nothing in the world is greater than love? | Я верю, - если мы будем мужественны, мы доживем - когда можно будет любить не мучаясь... Ведь мы знаем теперь, - ничего на свете нет выше любви. |
