| In the soft light of the orange-shaded lamp, wry countenances, purplish, bloated, with bulging eyeballs, looked down from the walls, like phantoms from some antediluvian chaos, greedily licking the railings of the Garden of Eden on the first day of creation. | В мягком свете оранжевого абажура глядели со стен багровые, вспухшие, оскаленные, с выпученными глазами лица, точно призраки первозданного хаоса, жадно облепившие в первый день творения ограду райского сада. |
| "We're in a bad way, dear lady," said Dasha to herself. | - Да, милостивая государыня, плохо наше дело, -сказала Даша. |
| Her fingers ran violently up a scale, she closed the piano soundlessly, took a cigarette from a Japanese box, lit it, gave a choking cough, and crushed it against the bottom of the ashtray. | Слева направо стремительно проиграла гаммы, без стука закрыла крышку рояля, из японской коробочки вынула папироску, закурила, закашлялась и смяла ее в пепельнице. |
| "Nikolai Ivanovich, what's the time?" she shouted loud enough to be heard four doors away. | - Николай Иванович, который час? - крикнула Даша так, что было слышно через четыре комнаты. |
| Something fell on to the floor in the study, but there was no reply. | В кабинете что-то упало, но не ответили. |
| The Grand Mogul appeared in the doorway, and announced, with a glance at herself in the mirror, that supper was served. | Появилась Великий Могол и, глядя в зеркало, сказала, что ужин подан. |
| Dasha took a seat in the dining room in front of a vase of fading flowers, and began nipping off their heads and letting them fall on the tablecloth. | В столовой Даша села перед вазой с увядшими цветами и принялась их ощипывать на скатерть. |
| The Grand Mogul brought in tea, some cold meat, and fried eggs. | Могол подала чай, холодное мясо и яичницу. |
| At last Nikolai Ivanovich made his appearance, in a new blue suit, but collarless. | Появился наконец Николай Иванович в новом синем костюме, но без воротничка. |
| His hair was tousled, his beard hung askew, a bit of fluff in it. | Волосы его были растрепаны, на бороде, отогнутой влево, висела пушинка с диванной подушки. |
| He bowed coldly to Dasha, and took his seat at the head of the table; pulling the pan of eggs towards him, he began to eat voraciously. | Николай Иванович хмуро кивнул Даше, сел в конце стола, придвинул сковородку с яичницей и жадно стал есть. |
| After a few minutes he leaned his elbow on the edge of the table, propping his cheek against his great hairy fist, gazed with unseeing eyes at the heap of petals, and said in a deep, unnatural voice: | Потом он облокотился о край стола, подпер большим волосатым кулаком щеку, уставился невидящими глазами на кучу оборванных лепестков и проговорил голосом низким и почти ненатуральным: |
| "Last night your sister was unfaithful to me." | - Вчера ночью твоя сестра мне изменила. |
| *IV * | 4 |
| Katya, her own sister, had done something terrible, incomprehensible, black. | Родная сестра, Катя, сделала что-то страшное и непонятное, черного цвета. |
| Last night her head had lain on the pillow, turned away from all that was living, warm, familiar, and her body had been crushed, distorted. | Вчера ночью ее голова лежала на подушке, отвернувшись от всего живого, родного, теплого, а тело было раздавлено, развернуто. |
| It was thus that the trembling Dasha understood what Nikolai Ivanovich called unfaithfulness. | Так, содрогаясь, чувствовала Даша то, что Николай Иванович назвал изменой. |
