| "Sorry, I'm drunk!" he said, throwing away the match, which had burned down to the tips of his fingers. "Let's go out into the air!" | - Да, я пьян, извиняюсь, - сказал он и бросил спичку, догоревшую до ногтей.. - Пойдемте на воздух. |
| Elizaveta Kievna rose as though in her sleep, and followed him to the narrow opening leading from the dugout. | Елизавета Киевна поднялась, как во сне, и пошла за ним к узкому лазу из убежища. |
| They were pursued by gay, drunken voices, and Marya Ivanovna, plucking at the strings of her guitar, drawled out in her deep voice: | Вдогонку закричали пьяные, веселые голоса, и Марья Ивановна, рванув гитару, затянула басом: |
| "The night breathes the sweetness of passion." | "Дышала ночь восторгом сладострастья..." |
| Outside, there was a pungent smell of the decay that heralds spring, and all was darkness and quiet. | На воле остро пахло весенней прелью, было темно и тихо. |
| Zhadov strode rapidly over the wet grass, his hands thrust in his pockets. | Жадов быстро шел по мокрой траве, засунув руки в карманы. |
| Elizaveta Kievna kept a little behind him, smiling as if unable to stop. | Елизавета Киевна шла немного позади него, не переставая улыбаться. |
| Suddenly he came to a standstill and said abruptly: , | Вдруг он остановился и отрывисто спросил: |
| "Well, what about it?" | - Ну, так что же? |
| Her ears burned. | У нее запылали уши. |
| Controlling a spasm rising in her throat, she replied almost inaudibly: | Сдержав спазму в горле, она ответила едва слышно: |
| "I don't know." | - Не знаю. |
| "Come on!" Nodding towards the denser darkness of the shed, he went on a few steps, then stopped and took Elizaveta Kievna's hands in an icy grasp. "I'm built like a god," he said with surprising passion. "I can break silver coins in two. | - Пойдемте. - Он кивнул в сторону темнеющей крыши сарая. Через несколько шагов он опять остановился и крепко взял Елизавету Киевну за руку ледяной рукой. - Я сложён, как бог, -проговорил он с неожиданной горячностью. - Я рву двугривенные. |
| I see right through people just as if they were made of glass. I hate them!" He broke off as if remembering something, and stamped his foot. "All that giggling and singing and cowardly talk -it's hateful. | Каждого человека я вижу насквозь, как стеклянного... Ненавижу! - Он запнулся, точно вспомнив о чем-то, и топнул ногой. - Эти все хи-хи, ха-ха, пенье, трусливые разговоры -мерзость! |
| They're like maggots in warm dung, all of them. I'll crush them.... Listen! I don't love you, I can't! | Они все, как червяки в теплом навозе... Я их давлю... Слушайте... Я вас не люблю, не могу! |
| I'm not going to love you ... don't flatter yourself! But I need you.... This feeling of dependence-I can't stand it.... You ought to understand...." He thrust his hands beneath Elizaveta Kievna's elbows, drew her forcibly towards him and pressed against her temple lips as dry and hot as a burning coal. | Не буду любить... Не обольщайтесь... Но вы мне нужны... Мне отвратительно это чувство зависимости... Вы должны понять... - Он сунул руки свои под локти Елизаветы Киевны, сильно привлек ее и прижался к виску губами, сухими и горячими, как уголь. |
| She tugged hard to free herself, but he held her so tight that her bones seemed to be snapping, and she let her head droop, hanging with all her weight from his arms. | Она рванулась, чтобы освободиться, но он так стиснул ее, что хрустнули кости, и она уронила голову, тяжело повисла на его руках. |
